— Если бы только вы… После этого в здешней семейной вотчине не стало никакого порядка. Летом здесь всем заправляли экономки, отец появлялся только мельком, а мы с братом не остановились бы перед убийством, лишь бы удрать отсюда.
— И что же вы украли?
— Спасательный жилет.
— Вы хотели таким образом выразить свой гнев.
Данк засмеялся.
— Ну, можно ли этому поверить? В магазинах не было вещи, которую отец отказался бы нам купить. Наверное, я просто пытался что-то доказать самому себе, но был настолько глуп, что не догадался сунуть в карман что-нибудь маленькое и унести ноги.
— Скорее всего, вы и не собирались уносить ноги. Просто вам хотелось получить взбучку от родителей. Если бы бедный старый Чак надавал вам за воровство по шее и выгнал со станции или отвел в полицию, родителям волей-неволей пришлось бы выручать вас и обсуждать, как быть с испорченным сыном. Глядишь, они бы и сошлись…
— Вы прекрасно разбираетесь в психологии четырнадцатилетних мальчишек. — Данк прислонился затылком к стене, посмотрел на Бет и попытался отвлечься от мыслей, от которых сводило внутренности.
Бет потерлась о него плечом и промурлыкала:
— Вот и видно, что вы меня совсем не знаете. Тогда мы бы с вами составили удивительно опасную пару.
Данк прикоснулся к ее лицу и поборол желание поцеловать Элизабет.
— Вы совершенно правы в том, что касается меня, но очень ошибаетесь, говоря о себе. Я и мысли не допускаю, что тогда вы могли отдаться мне. Четырнадцать лет назад весь мир сказал бы мне «да», но только не вы. Вы сказали бы «нет».
— И тогда вы бросили бы меня лежать на пляже у дальнего мола.
— Нет. Тогда я полюбил бы вас.
В ее глазах засветилась нежность. Она медленно покачала головой и прижалась виском к его руке. Волосы Элизабет щекотали ладонь Данка. Он погладил ее по щеке.
— Я не могу прикоснуться к вам, Данк, — прошептала она.
— Но ведь это так легко, — возразил он.
— Легче, чем вступить в связь? Легче, чем дружить?
Его словно ударили по лицу. Он наклонился и снова припал к ее губам, думая о двери за ее спиной, о черном ходе на второй этаж и о том, сколько раз летними ночами он тайком шастал по нему вверх и вниз. Верхняя ступенька поскрипывала до сих пор. Он думал о кровати, привезенной из Портленда и поставленной в просторной комнате с видом на залив Мэн. Его комната, его кровать, толстое стеганое одеяло, мягкое как ее груди… Лечь с ней в постель было бы намного легче, чем вести этот разговор…
Элизабет подобрала под себя колени и встала.
— Не следовало приходить сюда. Нужно было остановиться до того, как мы потеряли голову. Я не собиралась… — Бет покачала головой и посмотрела на Данка. — Все наши намерения пошли прахом. Ни цыплят, ни перца, ни камина после захода солнца… Пора возвращаться домой.
Данк поднялся.
— Я так и не получил ответа.
— Откуда я знаю этот дом? — Элизабет шагнула к двери. — Тем летом мне было шестнадцать, и я бегала на свидания к парню, который работал в доке. Его звали Уильям Куотерли. Ваш кузен Бен пригласил нас как-то на вечеринку. Целый выводок девчонок готовил на вашей кухне пиццу. Вот так я здесь и очутилась.
— Значит, вы были здесь в гостях? — Кровь вновь прилила к его щекам. — Значит, вы не работали тут?
— Нет. Я никогда не работала нигде, кроме лодочной станции.
— Так какого же черта вам понадобились все эти намеки? Заставили меня подумать, что вы были одной из наших горничных.
— Данк, вы потрясающе быстро делаете из моих слов собственные выводы.
— Эти выводы вы готовенькими положили к моим ногам. Предположение было вполне логичным.
— Так же логично было бы предположить, что папа выгнал вас со станции и посадил в тюрьму.
Она открыла дверь черного хода и махнула рукой, показывая, что провожать ее не надо.
— Если вы были в этом доме на вечеринке, где меня в это время носили черти?
— Не ломайте себе голову. Лучше съешьте цыпленка и ложитесь спать. В ту ночь вас здесь просто не было. Данк, мы такие, какие мы есть. В Кейп-Норде от этого никуда не уйти. Я не могу чувствовать себя здесь как дома. Слишком много воспоминаний… Я не то что не хочу, а просто не могу позволить вам сделать еще одну зарубку на вашей кровати.
Бросив ему этот эвфемизм, она вышла и проехала половину пути до яхт-клуба, прежде чем вспомнила о незаконченном вензеле в изножье его кровати.
6
Бет смотрела на разложенные на столе счета и боролась с желанием подкинуть их в воздух и оплатить тот из них, который первым опустится на пол.
Она сложила их в папку и скрепила скоросшивателем. Прибыль была на нуле. Единственная возможность выжить заключалась в том, чтобы объявить яхт-клуб Менсона банкротом.