Начать с простейшей силовой волны, придать ей форму кольца, преобразовать несколько раз — трёх ей хватит, иначе сил уйдёт слишком много… Если думать о магии как о математике, всё становится проще. Другое дело, что обычно в бою нет на это времени. Ладони конвульсивно сжались, словно выкручивая мокрую ткань; всё, больше нет сил удерживать пульсирующий сгусток. Ксюша его отпустила.
«Главное — не перестараться», — флегматично заметил Зарецкий, созерцая разбросанные по тренировочному залу щепки и свалившийся с потолка пласт штукатурки. Красная как рак и вымотанная чрезмерным усилием Ксюша это запомнила раз и навсегда. Зал починили — починят и сметённый ударом детский городок. Вынырнувшая рядом туманница не то завизжала, не то захрипела; ей вторили откуда-то из мглы её товарки — две или три. Ксюша усвоила науку; она не потратила себя до капли, её вполне хватило ещё и на огненную стрелу. Дезориентированная и оглушённая нежить попросту не успела удрать.
«Можешь мной гордиться», — мрачно подумала офицер Тимофеева, нетвёрдо шагая к ближайшему из надзорщиков. Пытаясь согреться, обхватила себя ладонями за плечи; опомнилась, отдёрнула руки. Нельзя показывать слабость. Не здесь, не сейчас.
— Савельев, вы в порядке? — строго спросила она, словно ничто в мире не интересовало её больше, чем самочувствие дюжего надзорщика. Тот серьёзно кивнул.
Подошёл ещё один, восхищённо прищёлкнул языком.
— Ловко вы их!
— Ермаков, техника безопасности! — рявкнула Ксюша. — Пострадавшие есть?
— Офицер Тимофеева, двое получили ранения, все лёгкие, можем продолжать, — почти без заминки отозвался Ермаков, оглядев товарищей. Фамильярничать он больше не пытался и глядел серьёзно, как на сурового начальника. Вот и славно. Вот и прекрасно…
Туман над детской площадкой неохотно улетучивался. Над спортивной его не было вовсе; снаряды и тренажёры были покрыты плёнкой холодной влаги, но и только. Вдоль бестолково извивающейся дорожки группа прошла к коттеджам; здесь мгла всё ещё висела в воздухе, но сквозь неё пробивался свет из огромных окон. В траве и между тротуарных плиток блестели осколки стекла.
— Ксюша! — Мишка издалека их заметил, приветственно помахал. — Можно нормально говорить, тут всё зачистили. Костика ждём.
— Прекрасно, — буркнула Ксюша. Ей, признаться, хотелось куда-нибудь рухнуть и беспробудно спать до полудня, но они здесь, очевидно, ещё не закончили. — Нашли кого живого?
Старов помрачнел и отвёл взгляд. Честный Мишка никогда не умел прятать свои чувства.
— Троих, — он покосился куда-то в сторону разорённых коттеджей. — Двое ничего, а третья… Может, магмедики вытащат, — скомканно проговорил Мишка, неизвестно кого убеждая: коллегу или себя.
Ксюша коротко кивнула, и оба надолго смолкли. Предоставленные сами себе надзорщики разбрелись по искалеченным домам замерять магический фон и угрюмо бормотать в рации впечатления от увиденного. Дело сделано, осталась только рутина: им — фиксировать и оценивать масштабы бедствия, контролю — разбираться в причинах. Мишка вытащил телефон и принялся сосредоточенно что-то строчить; должно быть, отчёт шефу. Ксюша поискала взглядом, куда бы сесть или, на худой конец, привалиться — безуспешно. Ладно же, можно и постоять, пока есть силёнки. Хорошо бы как-нибудь небрежно ввернуть в разговоре, как удачно у неё получился «выстрел последней надежды»… Ох, нет, к лешему. Не хватало ещё и над этим раздумывать.
Костик явился в сопровождении ничуть не поредевшей свиты надзора. Значит, они не встретили никого, кому помогла бы транспортировка в главный корпус. Чернов вдавил в карманную пепельницу прогоревшую почти до фильтра сигарету и тут же потянулся за следующей; у него был на удивление встрёпанный вид, увидел бы себя в зеркале — с горя повесился бы на галстуке.
— Кладбище грёбаное, — глухо сказал он, подойдя к коллегам. — Двенадцать штук там засело. Двенадцать! Леший знает, как мы это минусам объяснять будем…
Он глубоко затянулся и сипло закашлялся, как подросток, впервые взявший в руки сигарету.
— У меня пять, — пробормотал Мишка, глядя на коллегу с уважением и сочувствием одновременно. — Тоже жертв много.
— Штуки четыре. Не считала, — чужим голосом отчиталась Ксюша. — Одного… ребёнка… точно увели. Двоих отправила на большую землю…
— Красота, — ядовито выплюнул Чернов. — И чёрта с два мы теперь эту скотину найдём!
— Кость, — Старов предупреждающе насупился, — не начинай.
— Я и не начинаю! — взвился Костик. Вместе со словами из его губ вырывался едко пахнущий дым. — Может, вы, коллеги, мне расскажете, попыталась ли хоть одна собака разобраться как следует в предыдущем случае? По-моему, налицо очевидное сходство, а? С одной поправочкой!
— С какой? — огрызнулась Ксюша. Не из интереса — чтобы как-то перенаправить поток зловонной субстанции, готовый извергнуться из разъярённого Чернова.
— С такой! — рявкнул Костя. Оглянулся на снующих поблизости надзорщиков, понизил голос — страшно подумать, каким усилием. — В этом вашем Домодедове нежить сидела в рукотворной ловушке, которую вы совершенно непрофессионально разворошили. Хотя был ещё шанс что-нибудь выяснить! Но не-е-ет, надо было весь магический фон выжечь к лешему и сказать, что так и было! — он зло сплюнул на развороченную тротуарную плитку и зло зыркнул на открывшего рот Старова. — Заткнись, Миш, я не хочу твои оправдания слушать! Нормально отработали бы тогда — не получили бы сегодня…
— Да почему не получили-то? — Мишка тоже был взвинчен, и ему тоже хотелось орать и топать ногами. — Что б мы сделали? Все подмосковные леса прочесали? Так этот гад ещё что-нибудь бы придумал! У него, небось, в метро ещё парочка моровух припрятана на всякий случай…
Чернов фыркнул так презрительно, как только мог.
— Можно было хотя бы задуматься, кому и зачем понадобилась стая туманниц!
— Шикарные отели разорять? — гаркнул Старов. Возившиеся в ближайшем коттедже надзорщики обеспокоенно обернулись.
— Миш, ты идиот или прикидываешься? — ласково спросил Костя. У Ксюши руки зачесались приложить его чем-нибудь позаковыристее. — Никому этот гадюшник минусячий нафиг не сдался. Эти, — Чернов обвёл тлеющим кончиком сигареты тонувший во тьме пейзаж, — просто удрали из своего загона. Что ж, поздравляю — наш оппонент наверняка будет немного недоволен. Отличный результат!
— А зачем они тогда? — бестолково спросил Мишка. Ксюша не сразу поняла, к чему это он; она и собственные-то мысли никак не могла собрать воедино.
— Это вы мне расскажите, Михаил Аркадьевич, — с откровенной издёвкой бросил Чернов. — Вам, в конце концов, наш двуличный товарищ доверил свои драгоценные записи! Начальник на вас надеется, не подведите!
Мишка молча двинул ему в челюсть — не сильно, но зло. Чернов нелепо выронил окурок, споткнулся о выломанную плитку и с размаху сел наземь. Оторопело уставился на Старова; тот угрюмо потирал костяшки пальцев и не спешил помогать коллеге подняться.
— Ты что себе… — обескураженно выдохнул Костя. Поперхнулся тирадой, не договорил.
— Ты задрал, — Мишка смерил его тяжёлым взглядом. — Общее дело делаем. Кончится всё — тогда будем разбираться, понятно?
Они уставились друг на друга, словно молча продолжая спор. Не сегодня, похоже, начатый. Костик первым отвёл взгляд; завозился, подбирая под себя длинные ноги и неуклюже пытаясь подняться. Очки с него слетели; без них Чернов казался растерянным и каким-то жалким. Ксюша нагнулась, высматривая, не блеснёт ли где позолоченная дужка. Нашла в паре шагов, подобрала; через правое стекло змеилась кривая трещина. Водрузив очки на нос, Чернов зыркнул на коллегу так, словно это она их разбила.