Задержанный встрепенулся и едва не нарушил запрет поднимать взгляд. На стол перед ним упало несколько крупных прозрачных капель.
— Не убивайте меня, — шёпотом взмолился он. — Пожалуйста. Я не виноват… Меня… меня заставляли… Я должен был… — Осляков бессильно раскрыл рот и замотал головой, пытаясь справиться с рыданиями. — Он сказал — вы поможете… Пожалуйста… Я не виноват!
— Это решит следствие, — отрезала Колесникова.
Когда Ослякова уводили, он уже ревел в голос. Напуганный мальчишка с опасным даром, попавший в дурное окружение. И сам дурной на голову. Донских нашёл бы тут целый букет расстройств, может, даже связал бы с экзотическими способностями… Кто его знает, как оно бьёт по психике?
— Юноша не в себе, — прокомментировала следовательша. — Похоже, он правда действовал против своей воли.
— Малой доли того, что он тут озвучил, хватит для смертного приговора, — сварливо возразил Викентьев.
Виктория Владимировна поджала узкие губы.
— Вы не уполномочены выносить решения по таким делам.
— На мой взгляд, есть здесь одно фактически прямое указание к действию, — заметил Верховский. — Руководство «Восхода» следует взять под стражу. Я готов повторно предоставить наши отчёты — их должно быть достаточно для оформления ордера.
— Есть ещё, — вякнул Мишка и запоздало удивился собственной смелости. — Про «Восход». У меня… есть основания. Для ордера. И штурма.
— Оформи, пожалуйста, — благосклонно кивнул шеф. — Коллеги, нам должно хватить дня на подготовку. Я напомню, что она должна вестись в обстоятельствах строжайшей секретности.
— Вы претендуете на участие? — взвился Викентьев. — Вы? Можете для начала объяснить нам, что по ту сторону разлома делает ваш офицер?
— Как вы ранее заметили, этот момент к делу не относится, — вежливо улыбнулся Верховский. — Мы обсудим его в другой раз. В операции же мой отдел обязан участвовать согласно регламентам… и в соответствии со здравым смыслом. Вы видели сейчас ментального мага. Вы должны понимать, насколько он опасен. Мы работаем с этим делом уже полтора месяца, наш опыт будет полезен. Как и ваш, — шеф бросил отчитывать злого, как собака, Викентьева, и переключился на Терехова. — Структура, о которой идёт речь, глубоко проникла в наше сообщество. У нас есть основания полагать, что львиная доля нестроений последнего времени — на совести этих людей. Против такого оппонента нам следует работать сообща.
Терехов медленно кивнул.
— Но и вы должны понимать, что никакие поблажки здесь невозможны.
— Закон суров, но это закон, — значительно изрекла Колесникова.
Верховский серьёзно кивнул.
— Разумеется.
В повисшей тишине слышен был высокочастотный гул электрозамков. Мишка отбросил со лба волосы и с удивлением понял, что ладонь осталась влажной.
Как бы то ни было, послезавтра всё кончится.
LXIII. По доброй воле
Неторопливое течение заставляло отражённое в мутной воде лицо то улыбаться до ушей, то капризно кривить губы. Из тростниковых зарослей на противоположном берегу выглядывали любопытные речные русалки; пока солнце не скрылось за горизонтом, они вели себя тихо и из воды не вылезали. Зато русалочьих сборищ избегали местные жители; ради этого можно было недолго потерпеть беспокойное соседство.
Ира в последний раз ополоснула пропахшие тиной волосы и безжалостно скрутила их в толстый жгут, выжимая зеленоватую воду. Не то чтобы ей так уж необходимо было лишний раз искупаться перед возвращением; скорее, хотелось любой отсрочки. Холодные подводные ключи щекотали лодыжки; в тихой заводи, укрытой со всех сторон густыми зарослями рогоза, почти не было ряски, зато кое-где виднелись белые звёздочки кувшинок. Русалки любят срывать водяные лилии и вплетать длинные стебли в блестящие от влаги волосы; то-то на другом берегу цветов совсем не осталось…
Оскальзываясь на глинистом иле, Ира выбралась на землю и вытерлась старой, пропахшей потом сорочкой. Свежая — или, скорее, стиранная — лежала тут же рядом, на траве. Купленный в Вихоре наряд при очень большом желании можно счесть экстравагантным модным вывертом, но там, на другой стороне, лучше всё-таки раздобыть что-нибудь менее заметное, и поскорее… Разбросав по плечам мокрые волосы, Ира подобрала скомканные тряпки, отряхнула от песка и аккуратно свернула. Тащить всё это с собой вроде бы незачем, но и здесь оставлять нельзя. Мало ли кто одарённый тут мимо бегает…
Ярослав сидел на стелющемся вдоль земли ивовом стволе и задумчиво смотрел куда-то через реку. Ира успела отвыкнуть видеть его в джинсах и футболке; на миг он показался ей чужим — до того лишь, как, заметив её, тепло улыбнулся. Обнимая охапку грязной одежды, Ира в нерешительности остановилась над изрядно похудевшей сумкой.
— Куда это всё?
— Складывай, вдруг пригодится, — распорядился Зарецкий. Подчиняясь его жесту, сумка приподнялась над землёй и широко раскрыла тряпичный зев. — Смелей, еды там уже нет.
— Думаешь, что-нибудь пойдёт не так? — осторожно спросила Ира, завязывая тесёмки. — Мы же уже почти пришли…
— Всё может быть.
Она уселась с ним рядом, надеясь унять разгорающееся беспокойство. Ярослав молча обнял её, привлёк к себе. Вот-вот он скажет, что пора идти, и тогда уже точно не хватит духу спросить… Ира судорожно вздохнула, собирая волю в кулак.
— Может, останемся?
На два коротких слова ушла вся её храбрость. Последние дни, в которые она за ослепляющим счастьем не замечала ни проливных дождей, ни раскисших дорог, ни ставших привычными мелких неурядиц, эта назойливая мысль преследовала её неотступно — и всякий раз Ира малодушно откладывала разговор. Она сама не знала, на какой ответ надеется.
— Мы сюда почти месяц шли, — притворно ворчливо заметил Ярослав. — Ты могла бы чуть-чуть пораньше передумать?
— Ну прекрати, — Ира отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. — Я не передумала, просто… Здесь они тебя точно не найдут. А там…
Слова комом сбились в горле, и она умолкла. Глядя в сторону, Ярослав рассеянно погладил её по плечу.
— Заманчиво, конечно, — негромко сказал он. Ира прикрыла глаза. Выпади это решение на её долю, она бы не справилась. — У меня есть дело, которое надо закрыть. Ребята, безусловно, и сами справятся… Но вместе нам будет проще.
— Безопасность тебя убьёт, — прошептала Ира и сама ужаснулась сказанному. Словно где-то за кулисами бытия от её неосторожных слов провернулись неумолимые жернова.
— Попробует, разумеется, — спокойно согласился Ярослав.
— Ты их не боишься?
— Я не горю желанием с ними встречаться, — он неприязненно фыркнул. — Увижусь с Верховским, передам информацию, помогу накрыть этого Ельцова… А потом денусь куда-нибудь с чистой совестью.
— Сюда?
— Может, сюда. Может, просто уеду из страны. Ещё не решил.
— Я с тобой.
— Тише ты, — Ярослав, смеясь, поцеловал её в лоб. — У тебя на руках все возможности. Спокойно ври следствию и живи, как жилось. Никто тебе слова сказать не посмеет.
— Да зачем мне…
— Затем, — перебил он непререкаемым тоном. — Давай не будем сводить на нет последние месяцы.
— Я и не хочу их сводить на нет, — горячо возразила Ира. — Я всё расскажу, как есть. Они обязаны будут…
— …Осудить тебя по паре-тройке нехороших статей, — скучным голосом протянул Ярослав. — От безопасности я больше не смогу тебя защитить. Веди себя благоразумно, пожалуйста.
Она до боли закусила губу, прогоняя подступающие слёзы.
— Я могу подождать здесь, — голос предательски дрогнул. — Тогда безопасность до меня не доберётся…
— Твоя родня с ума сойдёт от беспокойства, — серьёзно сказал Ярослав. — Если уже не сошла. Да и ты здесь… вряд ли приживёшься. Тут тоже опасно, знаешь ли.
— Да, но… Люди здесь такие же, как у нас. Может, даже честнее, — Ира уткнулась лбом ему в плечо. — Мы… мы никогда больше не встретимся?
— Встретимся, конечно, — он коснулся губами её макушки. — Я что-нибудь придумаю. И потом, ты всегда можешь меня позвать…