Как-то само собой получилось, что Макс так и пробегал по всей Управе до вечера по текущим делам и старым долгам. Когда он, голодный и порядком уставший, вернулся наконец в отдел, часы показывали половину восьмого. Ксюши уже не было, зато Ира до сих пор сидела над аккуратно разложенными бумагами — очевидно, из свеженькой партии внешней корреспонденции. Макс сочувственно покачал головой.
— Домой пора, — провозгласил он. — Причём уже полтора часа как.
Ира испуганно вскинула голову и тут же вновь опустила взгляд к залежам макулатуры.
— Я ещё не закончила, — тихо-тихо сказала она.
— Ну и что? Работа — она никогда не кончается, — вздохнул Макс. — Давай, не сиди долго. Пойду я, а то умру от голода и ничего великого не совершу.
— Пока, — прошелестела Ира, уткнувшись взглядом в клавиатуру.
На почти пустой парковке обнаружился донельзя довольный собой Старов. Он стоял, опершись на капот забрызганного грязью «ниссана», и с упоением листал что-то в телефоне. Наверняка отмечал выполненные заявки.
— Мир спасён в заданные сроки, — сообщил Мишка, завидев Макса. — Что тут?
— Да всё как всегда, — Некрасов пожал плечами и поправил лямку рюкзака. Напроситься, что ли, чтобы подвезли до дома? Вон какие тучи ходят, того и гляди ливанёт… — Делища, голову поднять некогда. Мне всучили какую-то секту на разгон.
— А-а-а. Ну, смотри там, не уверуй во что-нибудь, — хмыкнул Старов и спрятал телефон в карман. — О, явился признавать поражение!
Знакомая синяя «тойота» неторопливо миновала поднятый шлагбаум и, лихо развернувшись, влезла задом на соседнее парковочное место. Мишка приветствовал Ярика широкой ухмылкой; тот, однако, раздосадованным не выглядел — скорее, озадаченным. Должно быть, раздумывал над содержимым отчёта.
— Не повезло, — заявил Старов, протягивая руку. — Что, сложные заявки попались?
— Нет, последнюю два часа назад закрыл, — сообщил Зарецкий. Радость стремительно сползла с Мишкиного лица. — Я на вчерашнюю поляну ездил.
— И что там? — жадно спросил Старов, мигом позабыв про спор. Ишь, хитрый какой! Ну ничего, справедливость восторжествует.
— Да ничего особенного, — задумчиво ответил Ярик. Он рассеянно крутил в пальцах ключи от машины — верный знак, что всерьёз над чем-то мозгует. — Ручьёв действительно много. Подозреваю, что парочку устроили недавно…
— Нагнали полный лес нежити и захлопнули ловушку, — подхватил Старов. — Остроумно. Если местные так управились с тварями…
— Как ты себе это представляешь? — фыркнул Зарецкий. — Вилами и факелами?
— Это нетехнологично.
— Вот именно. Трудился кто-то скромный, но талантливый, — Ярик решительно сжал брелок в кулаке. — По-моему, наши исследователи примерно так же захоранивают результаты неудачных экспериментов.
— Шефу надо про это знать, — серьёзно сказал Мишка.
— Рано ещё. Это так, догадки…
Оба замолкли, вперившись друг в друга хмурыми взглядами. В повисшей тишине стало неуютно, и Макс взял на себя труд разрядить обстановку.
— Так кто в итоге делает отчёт? — поинтересовался он, ухмыляясь.
Старшие обернулись, как по команде, словно только что вспомнили о существовании Некрасова. До обоих не сразу дошло, о чём речь.
— Костик пусть пишет, — отмахнулся Зарецкий. — Ладно, я ещё в отдел заскочу. Возьму домой почитать что-нибудь не сильно секретное.
— Трудоголизм не лечится, — сочувственно сообщил Макс. — Если застанешь там Иринку, отправляй домой.
Ярик изумлённо поднял брови, но ничего не сказал. Кивнув коллегам, он зашагал в сторону затихающей к вечеру Управы; машина печально моргнула поворотниками ему вслед. Мишка задумчиво поскрёб подбородок.
— Фигня какая-то с этой нежитью, — вздохнул он. — Поди пойми, что у неё на уме. Ты домой?
— Ага, — Макс с готовностью закивал.
— Залезай, подброшу. Правда, сколько можно уже работать?
VII. Нелегал
Мрачное самодовольство не покидало Иру весь вечер и половину следующего утра. Несмотря на то, что явившийся около восьми Зарецкий бесцеремонно выгнал её из офиса, почти все Оксанины задания были выполнены. Чувствуя себя Золушкой, утёршей нос злобной мачехе без помощи всяких крёстных фей, Ира вежливо улыбнулась хмурой Тимофеевой и сообщила, что бюрократическая катастрофа отделу больше не грозит.
— А… Ну да, — рассеянно бросила та, на миг оторвав взгляд от экрана.
И всё! Как будто не она вчера руки заламывала! Ира с трудом подавила желание надеть контролёрше на голову перепачканную сахарной пудрой коробку из-под пирожных. Ох и права Анька! Неудивительно, что Ирина предшественница сбежала от такого счастья, как от лесного пожара. Нет уж, нечего доставлять удовольствие всяким стервам. Три месяца как-то переживём, а там — здравствуйте, тихие-мирные финансы…
Сегодня раздражали решительно все, даже Макс. Он с самого утра торчал в интернете, изучая рекламу какого-то околорелигиозного кружка, и считал своим долгом, наткнувшись на особенно удачный пассаж, громогласно зачитать его на весь отдел. Оксана либо презрительно фыркала, либо хихикала, Старов время от времени комментировал; Зарецкий, спасибо ему хоть за это, в забаве не участвовал, с головой уйдя в работу. В конце концов, наплевав на мамины советы и деловую этику, Ира вытащила из сумки наушники и просидела в них до обеда, считая мучительно медленно ползущие минуты.
— Я предупреждала, — торжественно провозгласила Анька, когда Ира вкратце пожаловалась ей на свои горести.
— Да знаю… Но к Анохиной не пойду, — угрюмо заявила Ира, наматывая макароны на вилку.
— Из принципа?
— Ну да.
— Зря. Нервы дороже, — назидательно сказала Сафонова. — Блин, когда уже Маринка из отпуска выйдет? Так тухло одной сидеть…
За высокими окнами столовой ползли куда-то кудлатые сизые тучи. За соседним столиком солидные дядьки басовито беседовали о закупках и контрагентах, заглушая ненавязчивую музыку. Здесь неплохо готовят, а сотня в день — небольшая цена за возможность удрать на часик из отдела и поболтать с человеком, который не считает собеседника пустым местом. Аньке к тому же можно вовсе ничего не говорить — её полностью устраивает звук собственного голоса. Жаль, что час кончается очень быстро.
— Может, по магазинам в выходные прошвырнёмся? — предложила подружка, заталкивая в стойку поднос. — Стресс снимает на отлично.
— Не знаю, — протянула Ира. Они вместе вышли из столовой и отступили к дальней стене коридора, чтобы не мешать людскому потоку. — Мне кажется, я все выходные буду прятаться от мира под одеялом.
Анька сделала большие глаза.
— Так прям достали?
— Ну, пока нет, но до конца недели ещё два с половиной дня, — вздохнула Ира. — Давай там ближе решим…
Её прервал негромкий оклик, от которого взгляд сам собой метнулся к часам. Ира мысленно помянула лешего, растянула губы в вежливой улыбке и обернулась, готовая защищать своё право хоть в обед не видеть дорогих коллег. Зарецкому, впрочем, плевать было на перерыв, чужие настроения и разговоры каких-то там секретарш.
— К трём спустись, пожалуйста, в сто двенадцатую. Мне нужен будет протоколист, — заявил он, нимало не интересуясь Анькиным существованием.
— Да, хорошо, — без выражения отозвалась Ира. «Работать надо в рабочие часы», как же! Вот и чего мы в обеденное время по этажам шастаем с деловым видом?
— Добрый день, — вдруг встряла Анька.
Она не хуже Оксаны обнажила белые зубки в ослепительной улыбке; впрочем, все старания пропали втуне. Зарецкий смерил Сафонову равнодушным взглядом, прохладно пожелал хорошего дня и, проигнорировав гостеприимно распахнутые двери столовой, стремительным шагом направился прочь. Анька, вытянув шею, проводила взглядом мелькающую в толпе тёмную макушку и задумчиво покрутила на пальце тонкое серебряное колечко.