Но отчуждением личности, как известно, дело не ограничилось. Ленинско-сталинское государство развязало невиданный в истории массовый террор против своих же граждан. Это было то, что во всем мире называлось апокалиптическими ужасами.
Вот почему так опасно явно намечающееся в современной России непомерное усиление государства в ущерб демократии и гражданским институтам. Причем именно для России это особенно опасно, поскольку, с одной стороны, в ней сохраняется крайне вредный опыт недавнего тоталитарного государства, а с другой — практически полностью отсутствуют традиции демократии, привычки и потребности в демократических ценностях. Негативный опыт еще прочно хранится в психологии народа и отдельных социальных групп. В антидемократическом ожесточении государства слишком многие продолжают видеть способ решения многих насущных проблем и, прежде всего наведения порядка в стране.
Религиозная нетерпимость, присущая христианству, о которой говорилось выше, особенно наглядно проявляется в Апокалипсисе, достаточно вспомнить послания семи церквам и другие места этой книги, где изрыгаются проклятия и угрозы всем инакомыслящим. То же самое можно наблюдать в коммунизме, фашизме и национал-социализме, в идеологии и практике которых легко обнаружить универсальное, абсолютное обезличивание людей. Все должны мыслить одинаково, иметь одни и те же суждения, даже внешне, как в Китае и Северной Корее, выглядеть как все. Личная оригинальность не просто порицается, она может стоить головы. Такая универсализация наносит сокрушительный удар по ярким индивидуальностям, наиболее творческим людям, в целом по духовной и художественной культуре общества, которое превращается в покорное стадо, которым, правда, легко управлять. Можно сказать, что происходит возвращение к первобытному образованию, которое жило под знаком коллектива, а личность не поднялась над ним и не осознала границ, которые отделяют ее от него.
Бердяев полагал, что расовая (нацистская) теория с христианской и просто с человеческой точек зрения гораздо хуже, чем классовая теория, в ней дегуманизация гораздо глубже. В классовой теории марксизма человек из обреченных на гибель буржуазных классов может все-таки спастись через изменение сознания, он может усваивать марксистскую идеологию, стать коммунистом или даже народным комиссаром. В расовой теории спасения нет. Если ты еврей или негр, то никакое изменение сознания, никакие верования и убеждения тебя не спасут, ты погиб. Если еврей становится христианином, то это его не спасет. И если он становится национал-социалистом, не спасет. Истинным германским «арийцем» также нельзя сделаться, как нельзя сделаться евреем, им можно только родиться. Фатум крови довлеет над человеком. Это есть абсолютный детерминизм и фанатизм[98].
С этим можно согласиться лишь отчасти. Действительно, в коммунистическом СССР некоторые представители дворянства, купечества и деловых кругов путем обмана или рабского приспособления и даже предательства, после многих проверок и покаяний могли уцелеть, а отдельные даже допускались в правящую номенклатуру. Но это были только исключения, которым никто не мог гарантировать безопасность точно также, как и представителям самых что ни на есть трудящихся классов. Не будем забывать, что в СССР репрессии против своего народа были намного более масштабными и жестокими, чем в гитлеровской Германии.