Именно эти психологические инструменты постоянно используют агитаторы-фашисты. Вероятно, они не прибегали бы к ним, если бы читатели и слушатели не были восприимчивы к ложной ориентации. Нашей задачей является доказательство такой восприимчивости у индивидов, которых ни в коей мере нельзя причислить к явным сторонникам фашистов. Мы ограничимся тремя центральными пунктами псевдознания, с помощью которых антисемитизм завлекает своих сторонников — во-первых, это идея о том, что евреи представляют собой «проблему», во-вторых, заявление, что все они «одинаковы», и, в-третьих, утверждение, что всех без исключения евреев следует считать таковыми.
Аргумент, что евреи или негры представляют собой «проблему», регулярно выявляется в наших интервью с людьми, наделенными предрассудками. Приведем вырванный наугад пример и кратко поясним теоретические импликации этого аргумента.
Например, 105, студент, изучающий юриспруденцию, на вопрос «Что вы думаете о других группах?» дает такой ответ:
Евреи, это проблема щекотливая — ну, конечно, не вся раса, в них совмещается разное, хорошее и плохое. Но плохого в них больше, чем хорошего.
Слово «проблема», почерпнутое из научной сферы, опрашиваемый использует для создания впечатления убедительного и ответственного размышления. Тот, кто указывает на «проблему», имплицитно обозначает личную дистанцию от сомнительной темы, придает своим рассуждениям своего рода объективный характер. Это является превосходной рациональной мотивацией предубеждений, так как создается впечатление, что собственная точка зрения носит не субъективный характер, а является результатом напряженных раздумий и зрелого опыта. Прибегающий к такой уловке опрашиваемый стремится в ходе интервью к сохранению дискурсивной аргументации. Квазиэмпирически он подтверждает, что должен сказать и готов признать исключения, однако различия и исключения остаются на самой поверхности. Как только признается существование «еврейской проблемы», можно считать, что антисемитизм добился первой победы. Это становится возможным в связи с двусмысленной природой самого понятия (Problem), которое может обозначать предмет нейтрального анализа, а также предполагает и нечто негативное, что связано с нетерминологическим употреблением слова «проблематичный» для обозначения сомнительного дела. Без сомнения, отношение между евреями и неевреями представляет собой проблему в объективном смысле слова; если же речь идет о «еврейской проблеме», то акцент слегка смещается. В то время как сохраняется видимость объективности, на задний план молчаливо отходит тот факт, что проблему представляют сами «евреи», а именно проблему для остальных. Лишь один шаг отделяет эту точку зрения от взгляда, что данную проблему (в соответствии с ее собственными специфическими требованиями, то есть проблематичной природой евреев) нужно решать и что само собой разумеется ее решение выйдет за демократические рамки.
Кроме того, «проблема» требует решения, и пока на самих евреев навешивается ярлык этой проблемы, они становятся объектами, и не только для «судей» с их большей проницательностью, но также и для исполнителей акции. Еще не видя в них субъектов, с ними обращаются, как с элементами математического уравнения. В конечном счете призыв к «решению еврейской проблемы» означает унижение евреев, превращая их в легко манипулируемый материал.
Представление о «проблеме», глубоко внедрившееся в общественное сознание благодаря националистической пропаганде и националистическому примеру, присутствует также и в интервью Н, однако в них оно, как правило, принимает форму протеста. Мыслящие непредвзято индивиды пытаются восстановить объективный, «социологический» смысл выражения, при этом они в целом настаивают на том, что так называемая «еврейская проблема» в действительности является проблемой неевреев. Однако уже само употребление слова даже непредвзятыми индивидами показывает известную амбивалентность или даже индифферентность, как, например, в случае 5047 с низкой Е, однако с высокими F и РЕС по ценностной шкале: