П. Когда К. говорит об обучение или о целостном подходе, – это слово. Но существует еще действи тельный процесс самопознания и то, что этот про цесс открывает. Как относится слово К. к этому открытому знанию?
К. Мне еще не совсем ясно.
П. Вы говорите: «никакого авторитета» – ни психо логического, ни духовного. Мы склонны принять эти слова «никакого авторитета» и применить их в своей жизни, то есть не быть в этом состоянии «вне авторитета», не открывать свободу от авторитета в процес се самопознания, но просто пытаться понять, можем ли мы достичь состояния вне авторитета. Мы прини маем ваше слово как истину.
К. Понял. «Никакого авторитета» – это словесная абстракция и, следовательно, идея, и нужно ли сле довать этой идее? Когда К. говорит «никакого авторитета», является ли это самораскрытием или это просто умозаключение, призыв?
А. Тут есть также другая сторона: когда вы говорите «никакого авторитета», то не становится ли это запо ведью, установкой, которой надлежит как можно точнее следовать?
К. Да, это верно.
А. Х. Одно находится в сфере действия, а другое – в сфере абстракции.
П. Существует самопознание: то, что открывается в процессе самопознания, не может быть познавае мо через слово. Человек слушает то, что вы говорите, он непосредственно воспринимает это, или он чита ет ваши книги и применяет это в своей повседневной жизни; таким образом, существует разрыв между самопознанием и вашим словом. Так вот, где же лежит истина?
К. Не в слове и не в самораскрытии. Это нечто совершенно иное.
Р. Не можем ли мы обсудить это?
К. Я слушаю К. и то, что он говорит о самопознании, подчеркивая, как оно важно и что без самопознания не существует никакой основы. Он это говорит. Я это слушаю. Каким образом должен я слушать это утвер ждение? Должен ли я воспринимать его идею как указание, умозаключение? Или же оно содержится в моем самопознании? Я понимаю все, что заключает в себе авторитет, и поэтому вижу, что высказанное К.
соответствует тому что я сам открыл для себя? Если я слушаю слова и составляю умозаключение об этих словах как об идее, а затем следую идее, то это не самораскрытие. Это просто умозаключение. Но ког да я изучаю себя, когда я следую моим собственным мыслям, тогда в словах К. имеется самораскрытие.
Так ведь?
П. Но являются ли слова К. необходимыми для самораскрытия?
К. Нет. Я заявляю: без самопознания как бы я ни думал, как бы я ни действовал и что бы не предпри нимал, все это будет лишено основы. Так я прихожу побеседовать или читаю книгу, потому что я заинте ресован в самопознании и добиваюсь его. А когда я слушаю, как говорит К., что не должно быть «никакого авторитета» каково тогда состояние моего ума? Ко гда я слушаю эти слова, является ли оно одобрением, умозаключением, которое я составляю, или же это факт?
П. Как это становится фактом? Становится ли это фактом путем раскрытия этого в процессе воспри ятия, являющегося самопознанием? Или это факт потому лишь, что вы так сказали?
К. Микрофон есть факт. И это не потому, что я сказал так. Это микрофон.
П. Но когда вы говорите «микрофон», это не факт в том же самом смысле, в каком этот микрофон является фактом.
К. Таким образом, слово не является предметом.
Описание не есть то, что оно описывает. Так вот – понятно ли мне, что слово никогда не является пред метом? Слово «гора» – это не гора. Ясно ли мне это?
Или мне вполне достаточно описания или я запутался в этом описании? Достаточно ли мне описания, когда мне необходимо то, что описывается, и буду ли я цепляться за идею? Не следует совершенно отвер гать словесную структуру. Я пользуюсь языком, что бы общаться, я хочу сказать вам нечто. Я пользуюсь словами, которые оба мы знаем, что слова, которые мы употребляем, не являются действительными чув ствами, которые я испытываю, потому что слово – это не предмет.
Д. То, что человек говорит, либо имеет в своей основе ментальный процесс, либо он говорит без ментального процесса.
Д. Сэр, это две разные вещи. Либо вы общаетесь посредством слова, либо вы общаетесь без слов.
Д. Нет, слова применяются: но когда мы слушаем вас, мы знаем, что вы говорите не так, как говорим мы.
К. Почему вы так говорите?
Д. Это трудный вопрос, но существует определен ное чувство, такое же реальное, как видение микро фона. К. говорит не так, как говорю я, источник его слов лежит намного глубже, чем у наших слов.
К. Я понял, сэр. Я могу сказать поверхностно: «Я вас люблю», но могу также сказать: «Я действительно люблю вас». Это совершенно разные вещи – тон, качество слова, глубина чувства. Слова выражают глубину.
Д. Я хочу двинуться несколько дальше.