П. Оно отличается от мысли.
С. Если чувство не отличается от мысли – тогда мы не знаем никакого другого движения, кроме движения мысли. Принять это утверждение очень трудно, ибо все мы знаем переживание нежности, привязанности. Если отнести все это в категорию мысли, если это вся полнота сознания, то…
К. Нам нужна полная ясность. Не вводите категорий. Будем двигаться медленно. Как я слушаю -посредством мысли, или же через мысль? Вот в чем проблема.
С. Но в обоих случаях…
К. Продвигайтесь медленно, С. Слушаете ли вы при помощи движения мысли, или без движения мысли?
Я спрашиваю вас.
П. Можем ли мы слушать без движения мысли?
К. Да.
П. Иногда, быть может, раз в жизни, у человека возникнетцелостноеощущениеслияниявоединосердца, мысли и сознания.
К. Я это понимаю.
П. Когда задается вопрос, можно ли слушать без посредства мысли, мы можем ответить: «Да, это возможно», но разрешите мне сказать, при этом все же чего-то не достает.
К. Мы подойдем к этому. Будем продвигаться медленно.
А. На более низком уровне сенсетивности слушание может происходить без ясно сформулированной мысли. В таком слушании имеется недостаток сенсетивности. Поэтому оно не является живым.
К. Я думаю, нам нужно начать с того – что значит общаться?
Я хочу сказать вам нечто, в чем я глубоко заинтересован. Вы должны быть готовы вникнуть в проблему или в вопрос, или в предположение, предлагаемое человеком; то есть, вы должны испытывать тот же интерес, как и ведущий беседу, с той же интенсивностью, и вы должны быть на одном с ним уровне. Все это включено общение, без этого нет общения, контакта не будет.
П. Разрешите сказать. Вводя слово «общение», вы вводите оба вида слушания. Но во вслушивание сердцем эти оба вида могут не быть.
К. Да. Мы подойдем к этому. Что такое – слушать сердцем? Я хочу сказать вам что-то, что я чувствую очень глубоко. Как вы вслушаетесь в это? Я хочу, чтобы вы почувствовали то же, что я. Я хочу, чтобы вы разделили это со мной, включились в это. Может ли общение происходить как-то иначе?
С. Как может человек знать уровень?
К. Если это происходит не интеллектуально, словесно, но является интенсивной, жгучей проблемой, глубокой общечеловеческой проблемой, которую я хочу сообщить, передать вам, разделить с вами -тогда мы должны быть на одном уровне, иначе вы не сможете вслушаться.
С. Если имеется глубокая серьезность, будет ли достигнут необходимый, правильный уровень?
К. Сейчас вы не вслушиваетесь. Это и есть моя проблема. Я хочу сказать вам что-то чрезвычайно важное и глубокое. Я хочу, чтобы вы вслушались в это, ибо вы люди, и это ваша проблема. Быть может, вы в нее фактически не вникали. Поэтому вслушиваться означает участвовать, разделять; это не общение на словесном уровне. Таким образом, разделяя это со мной, вы проявляете вашу собственную интенсивность. Необходимо слушать, разделять; при этом необходимо отсутствие общения на словесном уровне.
П. По-видимому общение возможно только, если достигнут определенный уровень.
К. Это и я говорю. Итак, С., как вы будете слушать меня? Будете ли вы слушать таким образом?
С. Мне кажется, что так нельзя слушать каждого.
К. Сейчас говорю я; будете ли вы слушать меня именно так?
П. Когда говорите вы, мы вслушиваемся.
К. Потому что вы создали обо мне представление, этому представлению вы придаете очень важное значение и поэтому слушаете.
С. Мы слушаем не только из-за представления.
К. Вы не уловили смысл того, что я сказал. Можете ли вы так слушать не только того человека, который говорит в данную минуту, но и Р., когда она говорит об этом, и ПАР., говорящего с вами, и самого себя, и любого, кто бы ни говорил? Можете вы вслушиваться? Человек может хотеть передать вам что-то, что он не в состоянии выразить словами. Будете ли вы слушать так каждого из нас?
С. Мы слушаем некоторых, но не всех.
К. Почему?
П. Из-за предвзятых мнений.
К. Конечно. В этом случае общения быть не может.
П. Вы хотите сказать, сэр, что надо одинаково вслушиваться в голос, сообщающий истину, исходящий из безмолвия, из которого мы все это воспринимаем, и в голос, говорящий, исходя из мысли? Прошу вас, ответьте на этот вопрос.
К. Вы выражаетесь слишком определенно.
П. Нет, это не чересчур определенно. Когда говорите вы, ваш голос имеет другое звучание.
Р. Я думаю, самое главное – выяснить, существует ли вообще вслушивание, и получает ли человек при этом что-то; а если получает, то возникает вопрос, голос ли это истины и ничто другое не может возникнуть.
П. Для нас это не происходит.
РАДЖ. Мы вслушиваемся с мотивом, мотив может быть очень тонким или вполне очевидным. Когда мы слушаем кого-то, мы считаем, что из его слов ничего не извлечем. Вот почему, когда мы слушаем К., мы гораздо более внимательны.