Исследование истории. Том II: Цивилизации во времени и пространстве

Этот видоизмененный буддизм, пышным цветом расцветший на северо-востоке расширившегося эллинского мира, фактически явился индской «высшей религией», сравнимой с другими, которые в ту же самую эпоху захватывали самое сердце эллинского общества. Каково же происхождение этой личной религии, которая была одновременно и отличительной чертой махаяны, и секретом ее успеха? Эта новая закваска, которая столь глубоко изменила дух буддизма, настолько же отличалась от местного индского духа, насколько и от духа эллинской философии. Не была ли она результатом опыта индского внутреннего пролетариата или же отблеском сирийского пламени, которое уже воспламенило зороастризм и иудаизм? Доказательства можно привести в пользу и той и другой точек зрения, однако в действительности нам не нужно выбирать между ними. Достаточно сказать, что с выходом на сцену этой буддийской «высшей религии» религиозная история индского общества начинает следовать тем же самым курсом, что и сирийское, которое мы уже исследовали.

В качестве «высшей религии», вышедшей из недр общества, в котором она появилась для проповеди эллинизированному миру, махаяна, несомненно, является индским двойником христианства и митраизма. Имея в руках этот ключ, мы можем легко установить тождество индского двойника с другими лучами, на которые преломился свет сирийской религии, пройдя сквозь эллинскую призму. Если мы поищем индский эквивалент тех «окаменелостеи» доэллинского состояния сирийского общества, которые сохранились в евреях и парсах, то обнаружим искомое в новейшем хинаянском буддизме Цейлона и Бирмы, Сиама и Камбоджи, который является реликтом домахаянской буддийской философии. И точно так же как сирийскому обществу пришлось ждать, пока не появился ислам и не завладел религией, которая была способна служить эффективным инструментом для изгнания эллинизма, мы обнаруживаем, что полное и окончательное изгнание навязчивого эллинского духа из индской социальной системы завершилось не благодаря махаяне, но благодаря чисто индскому и совершенно неэллинскому религиозному движению постбуддийского индуизма.

История махаяны, насколько мы ее понимаем, аналогична истории вселенского христианства в том, что обе [религии] нашли поле своей деятельности в эллинском мире, вместо того чтобы обращать неэллинское общество, которое породило каждую из них. Однако в истории махаяны была дальнейшая глава, которая не имеет параллелей в истории христианской Церкви. Христианство, поселившись во владениях умирающего эллинского общества, продолжало оставаться там и, в конечном итоге, создало церкви для двух новых цивилизаций — западной и православно-христианской, дочерними по отношению к эллинской. С другой стороны, махаяна ушла из недолговечного эллинского Бактрийского царства через горы Центральной Азии в умирающий древнекитайский мир и на еще большем расстоянии от места своего рождения стала вселенской церковью древнекитайского внутреннего пролетариата.

* * * 

Наследие шумерского внутреннего пролетариата

Два общества — вавилонское и хеттское — произошли от шумерского, однако в этом случае мы не можем обнаружить какую-либо вселенскую церковь, созданную в недрах шумерского внутреннего пролетариата и завещанную дочерним цивилизациям. Вавилонское общество, по-видимому, унаследовало религию шумерского правящего меньшинства, а хеттская религия, вероятно, частично произошла из того же самого источника. Однако мы знаем очень мало об истории религии шумерского мира. Мы можем лишь сказать, что если культ Таммуза [52]и Иштар действительно являются памятником опыта шумерского внутреннего пролетариата, то в самом шумерском обществе эта попытка творческого акта закончилась неудачей и смогла осуществиться только в другом обществе.

Эти шумерские божества, мужское и женское, действительно, долгое время пользовались успехом и в будущем распространились повсеместно. Одной небезынтересной чертой последующей истории данной пары божеств была переоценка их важности. В хеттской версии этого парного культа фигуру богини умалила и затмила фигура бога, который играл по отношению к ней разнообразные и противоречивые роли сына и любовника, протеже и жертвы. Рядом с Кибелой-Иштар Аттис-Таммуз [53]совершенно терял свое значение. В ее удаленном северо-западном островном святилище, окруженном потоком Океана, Нертус-Иштар [54], по-видимому, остается в величественном одиночестве без какого-либо вообще супруга-мужчины. Однако по мере того как путешествие пары приближается к юго-западу, к Сирии и Египту, значение Таммуза возрастает, а значение Иштар уменьшается. Атаргатис [55], чей культ распространился от Бамбики до Аскалона, по-видимому, как следует из ее имени, была Иштар, требование почитания которой основывалось на ее функции супруги Аттиса. В Финикии Адонис-Таммуз [56]был «господом», чью раннюю смерть оплакивала Астарта-Иштар. В египетском мире Осирис-Таммуз затмил свою сестру-жену Исиду столь же решительно, сколь, в свою очередь, Исида затмила Осириса, когда впоследствии она завоевала себе царство в сердцах эллинского внутреннего пролетариата. Эта версия шумерского верования, в котором не оплакивающая богиня, а умирающий бог был главным объектом поклонения, по-видимому, распространилась даже до отдаленных варваров Скандинавии, где Бальдр-Таммуз [57]назывался «господом», тогда как его бесцветная супруга Нанна по-прежнему сохраняла личное имя шумерской богини-Матери.

3. Внутренний пролетариат западного мира

Чтобы завершить наше исследование внутреннего пролетариата, мы должны рассмотреть случай, который имеет к нам ближайшее отношение. Возникают ли эти характерные явления в истории Запада? Когда мы обращаемся к свидетельствам существования западного внутреннего пролетариата, то оказываемся ошеломленными их embarras de richesses [58].

Мы уже отмечали, что один из регулярных источников набора в ряды внутреннего пролетариата западное общество использовало в огромном масштабе. Рабочая сила не менее десяти распавшихся цивилизаций была призвана в ряды западной социальной системы в течение последних четырех столетий. На общем уровне членства в западном внутреннем пролетариате, в который они, таким образом, были превращены, активно осуществлялся процесс стандартизации, который уже смазал (а в некоторых случаях и совершенно стер) характерные черты, некогда отличавшие эти разнородные массы друг от друга. Не согласилось наше общество и терзать свой собственный «цивилизованный» род. Оно также собрало вместе почти все сохранившиеся примитивные общества. И хотя некоторые из них, подобно тасманийцам и большинству северо-американских индийских племен, погибли от шока, другие, подобно неграм тропической Африки, сумели выжить и повернули течение Нигера в Гудзон, а Конго — в Миссисипи, точно так же как деятельность того же самого западного чудовища в другом месте повернула течение Янцзы в Малаккский пролив [59]. Рабы-негры, на кораблях перевезенные в Америку, и тамилы или китайские кули, перевезенные к экваториальным или противоположным берегам Индийского океана, — двойники тех рабов, которых в последние два века до Рождества Христова отправляли со всего средиземноморского побережья в поместья и на плантации римской Италии.

52

Таммуз(Думузи) — в религиях ряда народов Передней Азии умирающий и воскресающий бог плодородия, скотоводства. Согласно шумерским мифологическим текстам (известным уже с III тысячелетия до н. э.), Таммуз — бог-пастух, возлюбленный и супруг Инанны (Иштар), отданный ей в подземное царство как «замена» ее самой. Но Таммуз проводит каждый год под землей лишь полгода, а затем возвращается на землю. Соответствовал финикийскому Адонису.

53

Ammuc— фригийский бог-юноша, связанный с оргпастическим культом Великой матери богов Кибелы (Кивевы или Диндимены), дарительницы плодоносных сил земли. Согласно мифу, Агдитис из ревности ввергла Аттиса в безумие, который оскопил себя и умер.

54

Нертус— в древнегерманской мифологии богиня плодородия, растительности, возможно, богиня земли. Ее куль г у континентальных народов описан Тацитом. В ритуале изображение Нертус возили на телеге, в которую были впряжены коровы.

55

Атаргатис— в западносемитской мифологии богиня плодородия и благополучия, супруга Хаддада. В эллинистическо-римское время одна из наиболее почитаемых богинь арамейского пантеона («Сирийская богиня»). Отождествлялась с Афродитой. В образе Атаргатис слились черты многих западносемитских богинь. Ее культ начал складываться в первой половине I тысячелетия до н. э. и имел оргиастический характер. В Пальмире Атаргатис считалась богиней — покровительницей города.

56

Адонис (финик,dn — «адон», «господь», «владыка») — финикийско-сирийское божество с ярко выраженными растительными функциями, связанными с периодическим умиранием и возрождением природы. Центром культа Адониса был город Библ. В VI в. до н. э. культ Адониса был занесен финикийскими торговцами в ионические приморские города, где он получил особое распространение среди женщин. Впоследствии культ Адониса был облечен в историко-мифологическую форму — Адонис превратился в возлюбленного Афродиты (в финикийском варианте — Астарты), убитого на охоте. Первоначальное подразделение года на два временных отрезка — зиму и лето — миф объяснял тем обстоятельством, что Персефона и Афродита поделили молодого прекрасного бога между собою. Адонису было разрешено шесть месяцев в году пребывать на земле, а остальное время он должен был находиться в подземном царстве.

57

Бальдр (др.-исл.«Baldr» — «господин») — в скандинавской мифологии юный бог из асов, любимый сын Одина и Фригг, муж Нанны. Прекрасный, светлый бог Бальдр гибнет от стрелы, пущенной слепым богом Хёдом. Смерть Бальдра предшествовала гибели богов и всего мира. В обновленном мире Бальдр вновь оживает.

58

Исключительное множество (фр).

59

Ювенал, описывая наплыв полуэллинизированных сирийских азиатов в Рим его времени (начало II в. после Христа), сказал: «Iп Tiberim defluxit Orontes»(«Оронт… стал Тибра притоком») (Прим. А. Дж. Тойнби).