Положение князей в государстве становилось все более прочным. Борьба с папством за инвеституру заставляла императоров искать поддержки у князей Германии за счет уступок в области ленной зависимости. В Вормском конкордате Генрих V вынужден был дать князьям обязательство возвратить все лены и имущество, отнятые им у его противников в период смут[185].
С оформлением при Фридрихе I имперских княжеств, в состав которых вошли прежде всего герцогства, в ленном праве появились новые нормы, упрочившие положение князей, – Lehenzwang в отношении короля и запрещение субинфеодации имперских ленов. Согласно первому правилу, король не имел права держать более года и дня незанятым имперский лен[186]. По второму правилу держателям имперских ленов запрещалось без согласия сеньора (короля) передавать эти лены другим лицам[187]. Существовало также правило неделимости судебных ленов, которое распространялось и на имперские лены[188]. Все эти нормы ленного права шли на пользу князьям, но отнюдь не королевской власти. В перспективе князья сохраняли свои лены целыми и неделимыми, а император был лишен возможности собирать высвобождающиеся имперские лены. Конечно, этот невыгодный для королевской власти обычай мог быть отменен королем, если бы у него хватило сил справиться с князьями и если бы в этом он ощущал особую необходимость. Но таких условий в Германии не было.
Решающее значение для переустройства на ленных началах территориальной организации государства имело превращение в лен графства. Деление всей государственной территории Германии IX – X вв. на графства и маркграфства – факт неоспоримый[189]. Превращение всех графств в лены должно было привести к превращению всей областной административной организации в систему ленов. Но в действительности развитие пошло не по этой простой, а но более сложной и запутанной «схеме». Превращение графств в лены и в объект феодальной собственности разлагало всю систему графств, графства могли отчуждаться и концентрироваться в руках отдельных феодальных владетелей. Государство распалось впоследствии не на графства, а на территориальные княжества, поглотившие всю прежнюю систему судебно-административного управления, в том числе и остатки прежних графств.
Превращение графств в бенефиции и лены было длительным процессом, протекавшим в разных областях с разной интенсивностью. В периоды временного усиления королевской власти (при Оттоне I, Конраде II и Генрихе III) делались попытки восстановить должностной характер графств. В одном из дипломов Конрада II о графах говорилось как о должностных лицах короля, которым поручено управлять «провинциями» государства[190]. Но эти слова плохо согласуются с такими общеизвестными фактами, как раздел графства между наследниками[191] или передача графства в собственность с запрещением править им с помощью кого бы ни было, кроме собственных министериалов[192].
В лены превратились также должности сотников (hunne, gograf), шультгайсов, бауэрмейстеров, а также различного рода фогтов[193]. Превращение в лен судебных должностей (а судебными в то время являлись все государственные и почти все частные должности) вовсе не означало прекращения выполнения владетелями этих судебных ленов государственных функций. Все, что они делали прежде, продолжали делать и впредь. Графы-ленники или министериалы владетеля графства по-прежнему осуществляли графскую юрисдикцию над подсудными им категориями населения и собирали пошлины и штрафы. Даже зависимость их судебной деятельности от королевского судебного банна не упразднялась: они должны были получать судебные полномочия непосредственно от короля. То же относилось и ко всем прочим владетелям судебных ленов. Все они, вплоть до бауэрмейстера, получали судебный лен или прямо от короля или от тех, кого король инвестировал (но не ниже), принося при этом судейскую присягу королю (hulden dem na fries marines rechte)[194], кроме той вассальной присяги, которую приносили пожаловавшему им судебный лен. Судебный лен не субинфеодировался дальше третьей руки (начиная от короля)[195].
Существенное различие должностного лена от должности состояло в том, что доходы от лена (они и составляли его объект) поступали не главе государства, а владельцу лена. Но в этом полной определенности не существовало. Обычно казна получала часть доходов от графств вплоть до их окончательного отчуждения.
Таким образом, превращение должностей в лены, явившееся результатом весьма медленного процесса установления фактической наследственности должностей, первое время существенно не изменило сложившейся территориальной организации государства. Но оно создало правовые предпосылки для ее изменения. Раз государственные должности оказались в полном владении и даже в собственности крупного феодального землевладельца, то они могли быть использованы так, как этого требовали его частновладельческие интересы. Собрав публичные «должности» на территории своих владений и даже за границами их, вотчинник становился абсолютным обладателем территории, связанным с верховным главой только слабыми узами вассалитета.
Нам остается еще остановиться на положении королевской власти в связи с развитием ленных отношений. Превратилась ли власть короля в простой верховный сюзеренитет над военно-феодальной иерархией или осталось еще место для неленных (по терминологии немецких буржуазных историков «чисто государственных») отношений? Мимо этого вопроса, поставленного буржуазной историографией, конечно, пройти нельзя. Следует только заметить, что «чисто государственными» отношениями являлись и ленные отношения в системе феодального государства и что феодальное государство в принципе не изменилось от проникновения в его устройство ленных отношений.
Прежде чем перейти к более конкретной характеристике той и другой стороны в характере королевской власти, следует остановиться на том, что мы должны понимать под королевским сюзеренитетом и государственным верховенством. Это тем более необходимо, что буржуазные историки в своих рассуждениях на эту тему не идут дальше формально-юридических разграничений.
Разграничивать верховный сюзеренитет от государственного верховенства безусловно необходимо. Эти различия очевидны как при историческом, так и при логическом подходе. Исторически, до появления вассально-ленных отношений и после их отмирания во главе феодальных государств стояли короли, располагавшие реальной властью над всем или большинством населения, находившемся в прямых отношениях подданства и в административной и судебной зависимости от центральной государственной власти. Логически эти различия не трудно уловить, если посмотреть на положение и роль короля в «ленном государстве», на его отношение, с одной стороны, к вассалам, прямым и соподчиненным, и с другой стороны – к населению всего государства.
Функции короля как главы государства в целом были шире его сеньоральных прав. В юридической форме весьма четко определяет эти функции «Саксонское зерцало». В данном сборнике обычного феодального права король выступает в роли верховного сюзерена по «ленному праву» (см. Lehenrecht) и в роли главы государства по земскому праву (Landrecht)[196]. Кроме того, что он являлся верховным судьей по ленному праву, к которому мог обратиться с жалобой на своего сеньора любой вассал[197], он был верховным судьей по земскому праву. Король мог судить по любому делу, к нему обращались с апелляциями как к верховному судье всей страны[198]. Даже своих прямых вассалов он судил не только по ленному, но и по земскому праву. Король, как глава государства, пользовался особыми регалиями, дававшими фиску доходы сверх поступлений от королевских доменов. Эти доходы представляли собой часть прибавочного продукта крепостных и зависимых крестьян, которые являлись уже не поданными короля, а подданными его вассалов.
185
MGH. Legum Sectio IV. Constitutiones et acta publica imperatorum et regum Germaniae (далее Constit), t. I, p. 160: Possessiones etiam... que in ista guera omissa sunt, consilio principum vel justitia, que habeo, reddam, que autem non habeo, ut restituantur, fideliter juvabo.
186
Sachsenspiegel. Landrecht (далее Ssp. Ldr.), hrsg. von K. A. Eckhardt – MGH. Fontes Juris Germanici antiqui, Nova series, Hannover, 1933, III, 53, § 3; Sachsenspiegel. Lehenrecht (далее Ssp. Lhr.) – того же издания – 71, § 3. В 1180 г. князья заставили применить этот принцип в отношении отнятых у Генриха Льва имперских ленов.
187
Sententia de feodis non alienandis, 1157. Constit. I, p. 253: Quoniam ea que ab imperio tenentur, jure feodali possidentur nec ea sine domini consensu ad alterius possunt transferri dominium.
188
Ssp. Ldr., III, 53, § 3; Ssp. Lhr., 20, § 5: bischope gut unde vanlen ganz lien unde nicht tuien; Ленный закон Фридриха I от 1158 г., S 6 – Constit. I, p. 247.
189
W. Schlesinger. Die Entstehung der Landesherrschaft, Dresden, 1949, S. 192, как и некоторые другие новые исследователи, пытается опровергнуть эту точку.зрения. См. К. S. Bader. Volk – Stamm – Territorium. – Histor. Zeitschrift, 1953, Bd. 176, H. 3, S. 455.
190
MGH. Diplomatum regum et imperatorum Germaniae, t. IV. Conradi II diplomata, N. 130 (далее DK. II № – цитируется по имени короля и пор. номеру диплома): Vobis, quibus harum provinciarum, sub Dei nostraque gratie, obtentu imperamus.
191
Continuatio Reginonis, an. 949, SS, I, p. 620: Udo comes obiit, qui permissu regis, quiquid beneficii aut prefecturarum habuit, quasi hereditatem inter filios divisit.
193
В «Саксонском зерцале» все эти должности фигурируют как судебные лены; см. Ssp. Lhr., 71, § 2, 3; 11, § 1; Ssp. Ldr., III, 54, § 1 и др.
195
Schwabenspiegel (далее Schwsp.), hrsg. von Wakernagel, кар. 96; Ssp. Ldr., III, 52, § 3; Ssp. Lhr., 71, § 2.
198
С. G. Homeyer. Sachsenspiegel, II, 2: Das System des Lehensrecht der sächsischen Rechisbücher, Berl., 1861, S. 570. Не приходится говорить, что по существу король судил и по ленному, и по земскому праву одних феодалов. Но по ленному праву он судил только по делам о ленах и преступлениях, предусмотренных ленным правом, а по земскому праву – о любой собственности, аллодиальной и ленной, и по любому делу, как предусмотренному, так и не предусмотренному ленным правом.