Как использовались все эти средства королевской властью?
Часть земли королевских доменов использовалась для организации: вотчинного хозяйства, предназначенного для снабжения двора. Земли, на которых велось домениальное хозяйство (Tafeiguter), оставались продолжительное время в реальном владении королей. То же с известным основанием можно сказать и о королевских землях, розданных имперским аббатствам. Этими землями король распоряжался по праву «частной церкви». Но совсем по-другому обстояло с землями, раздаваемыми королем в бенефиции и лены, а также с землями, подаренными частным лицам. Эти земли, как правило, навсегда уходили из фиска. Правда, из дипломов известно много случаев возвращения бенефициев, но эти бенефиции тут же жаловались новым держателям. Фонд королевских бенефиций мог служить, таким образом, только средством привязать на время вассалов к трону. В конечном результате земля становилась собственностью вассалов, и королевская власть никаких доходов с нее не получала.
То же происходило и с регалиями. Королевская власть обладала множеством различных регалий[246], унаследованных от раннефеодального периода: судебными доходами, административными штрафами (fredus, bannus), доходами от чеканки монеты, пошлин, рынков и вообще от всего, что связано с появлением и ростом городов, поступлениями от владений фиска, а также королевскими прерогативами на укрепления и сбор общих сплочений[247]. Из дипломов мы узнаем еще о ряде других, более мелких регалий (баналитетов) – винной, пивной, соляной, горной, мясной, регалии на незанятые земли и обнаруженные клады и пр. Все эти регалии по существу означали право на эксплуатацию отдельных категорий населения и право на присвоение того, что при общинном строе являлось достоянием общины. Сохранение этих прав за фиском означало, что процесс развития частной феодальной собственности и вотчинной власти еще не завершился и что публичная феодальная власть располагала долей прибавочного продукта значительной части производящего населения.
Но в изучаемый период усиленно происходило отчуждение регалий. Короли раздавали права на учреждение рынков, на сбор пошлин и чеканку монеты, права на владение лесами и пустошами, горными ископаемыми и соляными залежами, на производство и продажу пива и вина, на право охоты, рыбной ловли и т. п. Кроме передачи прав, короли передавали и государственные судебно-административные должности – графов, сотников, шультгайсов, фогтов. Отчуждение регалий рассматривалось королем и феодалами как простое отчуждение доходов, хотя на деле это означало перераспределение политической власти над населением: король терял эту власть, феодалы ее приобретали.
В чем же скрывалась причина этого пресловутого отчуждения регалий и связанной с ними политической власти?
Легче всего объяснить действия королевской власти исторической ошибкой или опрометчивостью ее политики. Почему бы королям не удерживать всех этих прав и не сконцентрировать их в руках государства вместо раздачи частным лицам? В других государствах, при иной исторической обстановке королевская власть действительно собирала и восстанавливала эти прерогативы, отнимая их у крупных феодальных сеньоров. Но это был совершенно иной процесс, вызванный новыми историческими условиями.
Отчуждение государственной властью регалий было явлением, свойственным в той или иной мере всем феодальным государствам, и имело под собой вполне объективную основу. Закрепощение крестьянства и превращение его в объект феодальной собственности и эксплуатации вотчинников оказывалось несовместимым с сохранением над крепостными административных, судебных и фискальных прав со стороны органов публичной власти. Рано или поздно все эти права должны были перейти к вотчинникам. Это, как известно, совершалось в форме передачи иммунитетных прав и пожалования банна. По той же причине к вотчинникам должны были перейти права, связанные с реализацией всей хозяйственной деятельности их крепостных и зависимых крестьян, – права на сбор пошлин, организацию промыслов и т. п. Вот объективная основа перехода к вотчинникам королевских регалий.
Но эти, регалии, как и права иммунитета, переходили к отдельным феодальным землевладельцам во многих случаях «по милости королей», в результате пожалования. Что же заставляло королей жаловать регалии и расточать таким образом источники своей власти?
К этому понуждала политическая необходимость. Монархи раздавали регалии и передавали банн крупным феодалам для того, чтобы иметь их поддержку и помощь в борьбе со своими противниками. Если бы у королей были другие средства для вознаграждения феодалов – например, деньги, то они, несомненно, предпочли бы расплачиваться этими средствами, вместо того чтобы раздавать свои права и прерогативы. Но других средств тогда не существовало.
Для германских королей отчуждение регалий и банна не казалось при существовавших тогда условиях ощутимой потерей. Непосредственно в материальном и политическом смысле они как будто ничего не теряли. Отчуждая регалии, например, епископам и аббатам, короли взамен получали готовые натуральные сервиции, имевшие для королевского бюджета большее значение, чем пожалованные прелатам рыночное право или регалии на какие-либо промыслы. Реализация прав основания рынков и промыслов в целях получения соответствующих доходов была для королевской власти в условиях того времени крайне затруднительным делом. Передача этих прав церковным учреждениям давала фиску прямые выгоды.
Таким образом, регалии, банн и прочие средства публичной власти являлись в тех условиях орудием политического действия и политической борьбы. Другое дело, что не все короли и королевские советники могли одинаково удачно пользоваться этими средствами. Однако промахи и неудачи политиков нельзя считать таким обстоятельством, которое могло изменить направление политического развития страны. Нельзя также возлагать вину за это на то, что регалии не были позже снова собраны и сконцентрированы в руках королевской власти, а оказались во власти территориальных князей. Перераспределение регалий само являлось юридическим выражением изменения организации политической власти; в основе его лежали изменившиеся экономические условия и новые формы эксплуатации крепостных.
У нас нет оснований упрекать королевскую власть в Германии в том, что она не принимала мер к усилению своих позиций и к созданию более прочной фискальной базы. Попытки в этом направлении предпринимались, и они сводились прежде всего к собиранию и упорядочению домениального землевладения. Но в силу ряда причин, речь о которых будет ниже, немецким королям не удалось консолидировать свой домен и сделать его центром политического объединения страны.
Крушение домениальной политики было обусловлено глубокими объективными причинами. Как известно, домениальная политика проводилась в Германии не с такой настойчивостью и последовательностью, как во Франции. Это объясняется тем, что у германских королей не было такой острой нужды в домениальном хозяйстве, как у французских; в Германии долгое время фиск мог пополняться за счет общегосударственных источников – налогов, регалий и в особенности за счет внешних завоеваний.
В рассуждениях буржуазных немецких историков о связи крушения домениальной политики с наступившим упадком королевской власти и прогрессировавшей раздробленностью Германии имеется безусловно свой резон: уменьшение домениального землевладения в условиях того времени ослабляло позиции королевской власти и вело страну к политическому распаду; рост домена и поглощение им самостоятельных сеньориальных владений означали ликвидацию феодальной политической раздробленности. Классический пример являет история французской монархии XII – XIV вв. В других странах, ставших на путь изживания феодальной раздробленности, происходило то же, хотя и со значительными местными особенностями. Почему в Германии этот путь развития оказался невозможным? На этот вопрос немецкая буржуазная историография удовлетворительного ответа не дала[248].
246
Regalia – королевская прерогатива на осуществление юрисдикции и получение доходов, связанных с реализацией административной, судебной и фискальной власти. Регалии имели, безусловно, не вотчинное, а публично-государственное происхождение. В немецкой буржуазной историографии имеются разные точки зрения на происхождение и характер регалий. Сторонник вотчинной концепции (К. Т. Inama-Sternegg. Deutsche Wirtschaftsgeschichte, Bd. I, Leipzig, 1909, S. 246, 675; Bd. II, S.461; K. Lamprecht. Deutsches Wirtschaftsleben im Mittelalter, Bd. I, S. 994, 1523) связывают регалии с вотчинной властью и земельной собственностью. На точке зрения частноправового происхождения регалий стоит и О. Гирке (О. Gierke. Deutsches Privatrecht, Bd. II, Leipzig, 1905, S. 396). Г. Белов (G. Below. Der deutsche Staat des Mittelalters, S. 283) придает регалиям строго публично-правовой характер и считает, что они не теряли этого характера и тогда, когда находились уже в руках феодальных землевладельцев. В работе Н. Thime. Die Funktion der Regalien im Mittelalter. – Zeitschrift der Savigny-Stiftung fur Rechtsgechichte G. A. 1942, B. 62. S. 61 ff делается попытка согласовать частноправовое истолкование регалий с публично-правовым. Автор считает главным б регалиях то, что они «выражали общее благо» и накладывали заботу о нем на всех, кто ими пользовался. Более содержательна статья Ирины Отт (1. Ott. Der Regalienbegriff im 12 Jahhundert – Z. Sav.-Stift. К. A. 1948, В. 66, S. 234 и сл.), построенная на изучении публицистики и юридических актов преимущественно первой половины XII в. Автор хорошо выяснила содержание понятия регалий у современников борьбы за инвеституру, которая, как известно, велась в Германии за обладание регалиями и земельной собственностью. (Понятие регалий, как показала автор, именно и было оформлено в связи с. этой борьбой). Но она слишком большое значение придает влиянию на характер регалий римского и канонического права. Общим для всех работ немецких буржуазных историков о регалиях является отсутствие исторического подхода. Регалии рассматриваются как застывшие юридические формы, не выясняется их конкретное экономическое содержание. Нас будет интересовать в регалиях не их юридический характер, а выражаемые ими экономические и политические отношения.
247
Более или менее полный перечень регалий содержится в «Привилегии Пасхалия II» – Constit. I, стр. 141, № 90: «Регалии... т. е. города, права, герцогств, маркграфов, графств, монетное, пошлинное и рыночное права, королевское фогство, сотенная юрисдикция, королевские дворы со всеми их принадлежностями, которые были прежде безусловно в королевском владении, военное предводительство и право на укрепления (Regalia... id est civitates, ducatus, marchias, comitatus, monetas, teloneum, mercatum, advocatias regni jura centurionum et curtes qui manifeste regni erant cum pertinentiis suis, militiam et castra regni) по намечавшемуся соглашению об инвеституре все эти права должны были перейти обратно от прелатов к королю взамен его отказа от инвеституры епископов и аббатов. Но соглашение не состоялось из-за протеста прелатов, которым пришлось бы отказаться от доброй половины своих богатств.
248
Ответ на этот вопрос немецкие буржуазные историки ищут в особенностях «немецкого права» и «правосознания», в частности – в своеобразном характере ленного права в Германии (см. Н. Mitteis. Lehenrecht und Staatsgewalt, S. 703 f. Rechtsgeschichte und Machtsgeschichte – Die Rechsidee in der Geschichte, Wien, 1957, S. ff.) или в отсутствии строгой наследственности престола и ранней смерти германских королей (см., например, К. Bosl. Die Reichsministerialitat Salier und Staufer, В II, S. 632).