Военные налоги и повинности существовали на протяжении всего изучаемого периода. В Прюмском урбарии (893 г.) военный налог фигурирует под названием hostilitium. Его платили все крепостные, как держащие мансы (свободные, литские и рабские), так и не имеющие мансов – в размере 4-5 денариев[711]. В источниках X – XII вв. военный побор выступает под старым каролингским названием adjutorium, иногда supplementum[712]. Размеры этих поборов весьма солидны. Согласно Constitutio de expeditione Romana (монастырь Химзее XII в.) для итальянского похода собирался налог (supplementum) в следующих размерах: с горожан, имеющих значительную собственность (buringi) – 10 сол. и лошадь, с мансионариев – 5 сол., с более мелких держателей (absarii) – 30 ден., с держателей отдельных бунуариев (bunuarias) – 15 ден., с обладающих хоть каким-либо движимым имуществом (quorumlibet larum possessores) – 6 ден.[713].
Крепостные аббатства Мауэрмюнстер в Эльзасе должны были на случай итальянского похода вносить весь годовой чинш, в случае других военных предприятий – половину годового чинша[714]. Военные поборы с крепостных собирали органы вотчинной власти – фогты и виллики. Они использовались для снаряжения феодальными землевладельцами ополчений. При освобождении королем отдельных церковных учреждений от воинской повинности[715], поступления от военных поборов полностью шли в пользу данных феодальных землевладельцев.
Не в меньшей мере, чем крестьян, военные поборы угнетали городское население. Горожане обязаны были платить значительные денежные налоги и выполнять различного рода натуральные военные повинности, участвовать в обороне города, а также нести сторожевую службу[716].
Посмотрим, как выглядела военная организация государства в целом.
Если в раннефеодальном государстве войска собирались из ополчений отдельных сотен и графств, то теперь они, как правило, составляются из феодальных ополчений отдельных крупных землевладельцев. Если прежде войсками предводительствовали королевские уполномоченные – графы, сотники и др. в силу королевского приказа, то теперь ими командуют магнаты – «собственные господа» воинов, подчиненные королю только как вассалы своему верховному сюзерену. Таким образом, военная организация, как и вся государственная организация вообще, стала менее сплоченной, децентрализованной. Она строилась на основе феодального землевладения и ленной системы. Каждый феодал располагал собственными контингентами воинов в количестве, соответствующем его рыцарским ленам. Король, как крупный феодальный землевладелец, имел собственных воинов, вассалов и министериалов[717] и, как верховный сюзерен, призывал на войну всех вассалов королевства с их военными контингентами.
Феодальные ополчения состояли из рыцарей (свободного происхождения и министериалов). Рыцари-воины, начиная со времени Генриха I, заковывались в латы (lorica) и имели тяжелое вооружение[718]. Тяжестью своих доспехов и вооружения немецкие воины поражали иностранцев и вызывали с их стороны насмешки. По словам Лиутпранда, Никифор Фока насмехался над этими воинами, что они не в силах сражаться из-за тяжести доспехов и огромных размеров вооружения[719].
На снаряжение такого войска требовались огромные средства, а для его обслуживания в походах и в боевой обстановке необходимы были огромный обоз и многочисленный обслуживающий персонал из крепостных и сервов (в римском походе Генриха V в 1111 г. участвовало около 30 тыс. немецких рыцарей и более чем в два раза столько обслуживающего персонала)[720].
Теоретически военная организация выглядела как стройная иерархия военных щитов[721], в которой были строго распределены военные функции и определены государственные обязанности вассалов. На деле же каждая ступень иерархии, каждый «щит» и даже каждая боевая единица представляли собой автономное целое и поддавались общей организации только в той мере, в какой она отвечала интересам феодалов.
Первое время в условиях могущества племенных герцогств (нач. X в.) общегосударственная военная организация, поскольку она вообще существовала, состояла из военных сил отдельных герцогств. Каждый герцог собирал самостоятельно ополчение и командовал им. Король, как один из герцогов, командовал ополчением своего герцогства, в лучшем случае – войсками нескольких герцогств[722]. При совместных экспедициях, герцоги признавали за королем верховное командование, оставляя за собой распоряжение собственными контингентами[723].
С ослаблением власти племенных герцогов, военная организация до некоторой степени централизовалась. Однако герцоги и другие крупные феодальные землевладельцы оставались по существу хозяевами своих военных контингентов, и, в случае столкновений с королем, имели возможность вести против него военные действия. Таких примеров мы знаем множество даже со времени наиболее могущественных королей – Оттона I и Генриха III[724].
Формирование территориальных княжеств приводило к военному усилению отдельных князей. Их выступления против короля, а также взаимные военные столкновения становились хроническим явлением. Общие военные предприятия в этих условиях могли осуществляться только при согласии всех князей. Королевская власть добивалась своих военных и политических целей ценой все новых и новых уступок князьям. Об этом свидетельствуют все важнейшие события политической жизни Германии того периода.
Для ведения самостоятельной военной политики у королевской власти было одно средство – создание самостоятельных военных сил или, другими словами, – образование «частного королевского войска» (privatos milites) из министериалов. В условиях того времени это войско могло быть только рыцарским. Упоминаемые в источниках начала XII в. наемники были по всей вероятности те же рыцари, только служившие не за лены, а за деньги[725].
Попытки создания специального королевского войска предпринимались неоднократно. С особой настойчивостью брались за это правители из Салической династии. Весь смысл министериальной политики этих королей сводился к тому, чтобы создать постоянные военные силы, которые можно было бы в любое время использовать для подавления восстаний феодалов и для проведения внешних завоевательных походов. В этой области были достигнуты некоторые успехи. Генрихи III и IV располагали таким количеством «рядовых и частных воинов» (gregarii ac privati milites), что могли совершать с ними при случае даже походы за пределы страны[726].
Но эти военные мероприятия королевской власти не дали желанных результатов. Князья противопоставили королевскому министериалитету собственный министериалитет. Дело решалось в конечном счете не военными мероприятиями, а экономическими и политическими условиями, которые складывались в Германии явно не в пользу монархии. Чтобы создать крупные военные силы, королевской власти следовало сперва обеспечить самостоятельную финансовую базу. Но в этой области германские короли не только ничего не приобретали, а наоборот все больше упускали и «отчуждали» в пользу князей. Столь же бесперспективной в условиях Германии оказалась и другая возможность увеличения военных сил короля – иммедиатизация мелких вассалов. Попытки в этом направлении предпринимались со времени Конрада II. Конрад II как в Италии, так и в Германии стремился упрочить владельческие права мелких вассалов и усилить их зависимость от королевской власти[727]. Его преемники, видя главную опору монархии в министериалитете, привлекали на свою сторону вассалов и министериалов светских и церковных магнатов. Иммедиатизации подвассалов благоприятствовали и оформившиеся при Фридрихе I нормы ленного права, обязывавшие всех держателей военных ленов выполнять в первую очередь королевскую военную службу[728]. И тем не менее королевской власти не удалось осуществить иммедиатизацию. Она была проведена впоследствии в княжествах, где вслед за тем упразднились и сами ленные отношения.
716
См. I. Strassburger Stadtrecht (Str) §§ 103 – 113 – W. Altmann und E. Bernheim (далее Bernheim). Ausgewalte Urkunden zur Erleuterung der Verfassungsgeschichte Deutschlands im Mittelalter, Berlin, 1904, № 191, S. 401. По случаю участия епископа в императорских военных предприятиях (in expeditionem imperatoris) члены цехов и купцы обязаны были готовить ему снаряжение, давать различные изделия и лошадей. При осаде крепостей ремесленники должны изготовлять стрелы (§ 106); I Strassburger Str., § 12 – ibid. № 190, S. 393; Привилегия Фридриха для Любека 1188 г., § 15 – ibid. № 193, S. 406 – все горожане несут повинности по обороне города. Freiburger Str., § 33 – ibid., № 189, S. 388-горожане отправляются по приказу герцога в поход, но не больше, чем на сутки.
717
Thitmar, V, 20. SS., III, р. 800 (Генрих II): Rex autem... familiares suos undiquesecus colligens... bona prefati comitis invadendo vastavit.
719
Liutprandus, Legatio, с. 11. SS., III, p. 349: scutarum magnitudo, loricarum gravitudo, ensium longitudo, galeaiumque pondus neutra parte eos pugnare sint.
722
Так было при Генрихе I: см. рассказ Лиутпранда о войне с венграми в 933 г. – «Antapodosis», lib. 11, cap. 24, 25. SS., III, p. 292.
724
Восстание 953 – 955 г. г. герцогов: швабского – Лиудольфа и лотарингского – Конрада, маркграфа Арнульфа (Бавария) и архиепископов – майнцского и зальцбургского. Против Генриха III неоднократно вел военные действия лотарингский герцог Готфрид.
725
Таковы, по всей вероятности, «гельдуни», упоминаемые в Гильдесгеймских анналах-Annales Hildesh. 1106. SS., III, p. 110: quidam genus hominum, qui vocantur Gelduni, quos dux Heinricus eis in auxilium miserat, viri bellatores et strenui et nimis docti ad proelia. Эти войска сражались против Генриха V. Денежное вознаграждение воинов практиковал Генрих IV – см. G. Waitz. Deutsche Verfassungsgeschichte, Bd. VIII, S: 165. сл.
726
См. например, Lambert. Annal., 1074. SS., V, p. 217: principes in expeditionem... evocavit (но они под разными предлогами не явились, и король вынужден был довольствоваться своим собственным воинством): gregario tantum ac privato milite contentus, infesto exercitu ingressus est Ungariam.