На протяжении всей болезни одно состояние сознания сменялось другим, первичное состояние сознания, пребывая в котором пациентка оставалась в психическом отношении вполне нормальной, чередовалось со «вторым» состоянием сознания, каковое можно сравнить со сновидением, если принять во внимание присущее ему изобилие фантазий и галлюцинаций при наличии значительных пробелов в памяти и невозможности контролировать и сдерживать мысли. Пребывая во втором состоянии, больная была невменяемой. И то обстоятельство, что психическое состояние больной всецело зависело от того, насколько второе состояние внедрялось в первое, позволяет, как мне кажется, получить довольно полное представление, по меньшей мере, об истерических психозах определенного рода. Каждый вечер во время гипнотического сеанса я убеждался в том, что сознание больной оставалось ясным, мысли упорядоченными, а ощущения и желания нормальными, если «в бессознательном»[12] не сохранялись производные второго состояния, действующие в качестве раздражителей; вспышки психоза, которые наблюдались у нее всякий раз, когда затягивалась пауза между процедурами, позволявшими ей избавляться от всего, что у нее за это время накопилось, как раз и свидетельствовали о том, что производные второго состояния оказывали значительное влияние на психические процессы, протекавшие на фоне «нормального» состояния. Так и тянет сказать, что у больной произошло раздвоение личности, причем одна личность была в психическом отношении нормальной, а другая – душевнобольной. Я полагаю, что на основании наблюдений за этой пациенткой можно судить о том, что происходит с другими истериками, поскольку в данном случае два состояния сознания были четко разграничены. Примечательно, что производные «дурного я», по выражению самой Анны О., заметно влияли на ее моральный облик. Если бы их периодически не устраняли, она превратилась бы во вздорную истеричку, упрямую, ленивую, грубую, озлобленную; но стоило устранить эти раздражители, как вновь обнаруживался ее истинный характер, являвший собой полную противоположность перечисленным качествам.
Однако сколь отчетливой ни была бы граница между двумя этими состояниями, «второе состояние» не просто внедрялось в первое, поскольку даже в самые худшие мгновения в каком–то уголке ее сознания сидел, как выражалась сама пациентка, трезвомыслящий и спокойный наблюдатель, созерцавший весь этот кавардак. Как ни странно, она могла трезво мыслить даже в тот момент, когда ею овладевал психоз; после того как симптомы истерии были устранены, пациентка ненадолго погрузилась в депрессию и стала по–ребячески обвинять себя в том, что симулировала болезнь. Как известно, подобное происходит довольно часто.
Когда два состояния сознания сливаются воедино после выздоровления, пациенту кажется, что личность его и прежде оставалась неделимой, а сам он имел полное представление обо всем этом вздоре и при желании мог в любой момент положить ему конец, иными словами, учинил все это намеренно. Впрочем, степень устойчивости нормального мышления на фоне второго состояния может сильно колебаться, и чаще всего оно не сохраняется.
О том поразительном факте, что с начала до конца заболевания все раздражители, возникавшие во втором состоянии, равно как и результаты их воздействия, надежно устранялись с помощью выговаривания под гипнозом, я уже упоминал и добавить мне к этому нечего, разве только заверить, что я это не выдумал и не внушил пациентке; для меня самого это было сущей неожиданностью, и лишь после самопроизвольного исчезновения нескольких симптомов у меня стали складываться на основе этих наблюдений приемы лечения.
Следует вкратце рассказать и об окончательном излечении пациентки. Как уже упоминалось, в процессе выздоровления беспокойство пациентки возросло, а психическое состояние ухудшилось. Казалось, все производные второго состояния на время затаились, а теперь рвутся в сознание, всплывают в памяти, внося смуту в нормальное состояние и обременяя его, хотя изначально возникают, как и прежде, на фоне condition seconde. Необходимо принимать в расчет то обстоятельство, что и в других случаях психоз, к которому приводит хроническая истерия, может иметь такое же происхождение.
[1] ... Фрейлейн Анна О., заболевшая в возрасте 21 года... – Берта Паппенгейм (1854–1936) – дочь богатого венского предпринимателя Зигмунда Паппенгейма и Рехи Паппенгейм (в девичестве Гольдшмидт), последствии ставшая литератором, видным общественным деятелем, лидером женского движения в Германии. В 1902 году Берта Паппенгейм основала Женскую попечительскую организацию, которая оказывала помощь сиротам и матерям одиночкам. На протяжении двадцати лет Паппенгейм возглавляла организованный ею в 1904 году Союз еврейских женщин, боровшийся с торговлей женщинами в Восточной Европе, читала просветительские лекции в Европе и США, публиковала многочисленные статьи о положении женщин в периодических изданиях Союза. В зрелые годы бывшая пациентка Брейера скептически относилась к психоанализу и предпочитала не распространяться о своей причастности к истории Анны О. Завесу тайны над личностью Анны О. впервые приподнял Эрнест Джонс в автобиографии. Скончалась Берта Паппенгейм в 1936 году в возрасте 77 лет вскоре после допроса в гестапо. После окончания второй миро вой войны в Германии была выпущена почтовая марка с ее портретом.
Брейер, который исполнял обязанности семейного врача в доме Паппенгеймов, приступил к лечению Берты Паппенгейм в ноябре 1880 года (СП.).
[2] ... сексуальное начало у нее было не развито; пациентка... никогда не была влюблена... – Берта Паппенгейм не вышла замуж и в стихотворении, написанном около 1911 года, жаловалась на то, что ее так и не посетила любовь. (См. Hirschm Adler A.Physiologie und Psychoanalyse in Leben und Werk Josef Breuers. Bern: Hans Huber, 1978) (СП.).
[3] ... развитие... парафазии... – парафазия (от греч. para – возле, около, phasis – речь) – замена звуков (букв) речи или слов на другие; неправильное употребление отдельных звуков (букв) или слов устной и письменной речи. Различают два вида парафазии: литеральную и вербальную. Литеральная парафазия выражается в виде ошибочной замены отдельных звуков (или слогов) в словах, в основе которых лежат сенсорные или моторные нарушения речи. Вербальная парафазия характеризуется заменой одних слов другими, близкими по смыслу.
[4] ...развитие... паралича с контрактурами... – контрактура (от лат. contractura – стягивание, сужение) – ограничение подвижности в суставе вследствие болезненного изменения суставных поверхностей или функционально связанных с суставом мягких тканей.
[5] ...погружалась в глубокий сопор... – (от лат. sopor – оцепенение, вялость), глубокое угнетение сознания при сохранении рефлексов. Человек в сопоре пассивен, безучастен, хотя и способен реагировать на некоторые сильные внешние раздражители – оклик, настойчивые повторные приказы и т.д.
[6] ...ее... отправили в поместье неподалеку от Вены... я ни разу не грозился увести ее из дома... – в действительности, именно Брейер распорядился отправить Берту Паппенгейм в поместье неподалеку от санатория в Инцерсдорфе, где за ней могли присматривать тамошние врачи: Эмиль Фрис и Герман Бреслауер (СП.).
[7] ...выпила перед сном хлорал... – хлоралгидрат (Chlorali hydras) во второй половине XIX века широко использовался в психотерапевтической практике в качестве универсального успокоительного средства, наряду с другими наркотическими препаратами, вызывающими у пациентов зависимость. Действие этого наркотика на Анну О. Брейер описывает на стр. 50 – 51 данного издания. Кроме хлорала, Анна О. получала инъекции морфина для устранения сильных болей в области лица (СП.).
[8] ...во вкусе сказок Андерсена из сборника «Картинки–невидимки»... – Андерсен, Ганс Христиан (1805–1875) – датский поэт и писатель. Книга Андерсена под таким названием, содержащая тридцать три коротких рассказа, изложенных стилизованным «детским» языком, была выпущена на немецком языке в 1841 году (Bildbuch ohne Bilder, 1841). Примечательно, что в 1890 году Берта Паппенгейм сама опубликовала сборник рассказов для детей «В лавке старьевщика» под псевдонимом П. Бертольд (СП.).