– Кто сказал?
– Все! Ученые! Наши мама и папа.
– Откуда им знать?
– Мама выросла в джунглях, возле реки Солимойнс. И она ученый. Ботаник.
– Точно! – воскликнул Макс.
Кон сердито посмотрела на него.
Лайла обняла Макса и продолжила, как будто ее никто не прерывал.
– А наш папа – англичанин, он изучает растения джунглей. Для медицины. Наша бабушка была помощницей ученого. Мы как собирались навестить ее в Англии. Должны были сесть на корабль в Манаусе. Она хотела встретиться с нами перед смертью и посмотреть на Макса.
– Может, и хорошо, что мы разбились, – фыркнула Кон.
Лайла не стала обращать на это внимание.
– Если человек, живущий здесь, вернется, он сможет отвезти нас в Манаус.
– Или съесть нас на ужин, – заметила Кон и посмотрела на Фреда, рассерженная и сбитая с толку.
– Просто зайдите внутрь, – сказал Фред. – Судя по всему, здесь целую вечность никто не появлялся.
Кон нехотя развернулась, пригнулась и вошла в шалаш. Лайла и Макс последовали за ней.
Фред коснулся гнилых листьев на крыше.
– Мы могли бы сплести новую крышу, – сказал он, – и сделать новые кровати. Тогда здесь перестанет пахнуть мокрыми носками.
Он принялся собирать полуистлевшую листву и выталкивать ее наружу. Земля под ним была мягкой и пыльной и пахла тысячью теплых дней.
Лайла принесла охапку листьев, каждый размером с наволочку, и начала укладывать их, чтобы сделать постели.
– Над входом можно натянуть еще несколько лиан, – сказал Фред, – чтобы ничего не было видно.
Кон скрестила руки на груди.
– Что это ты раскомандовался? – спросила она.
– Ничего! – Фред удивленно повернулся к ней. – Если мы хотим здесь спать, лучше защититься от воды.
– Я не собираюсь здесь спать! – заявила Кон. – Хозяин может вернуться в любую секунду.
– Он не вернется, – возразил Фред. – Видела камни? – Да.
– Они покрыты мхом, – пояснил он.
– То есть они грязные. Прекрасно. И как это должно меня обнадежить? – спросила Кон.
– Он хочет сказать, что они старые, – пришла на помощь Лайла. – Этот шалаш заброшен.
– Но зачем рисковать? – недоумевала Кон. – Что, если хозяин вернется и подумает, что мы незваные гости?
– А что, если он никогда не вернется, потому что бросил этот шалаш? – парировала Лайла. Она говорила негромко, но твердо. – Если кто-то жил здесь, значит, тоже считал, что это хорошее место для отдыха. А значит, здесь безопасно.
– Но ты не можешь знать наверняка.
– Мы ничего не можем знать наверняка! – воскликнул Фред. – Лайла права. Мы уйдем, как только найдем способ отсюда выбраться. Но до тех пор имеет смысл оставаться там, где жили люди.
– Если только они нас НЕ СЪЕДЯТ! – сказала Кон.
– Я остаюсь здесь, – заявил Макс. – Я хочу жить в шалаше. Если попробуешь меня отсюда выгнать, я на тебя написаю.
– Не вздумай! – Кон попятилась и стукнулась головой о ствол дерева.
– Он иногда так делает, – подтвердила Лайла.
И на некоторое время все успокоились.
Река
Большие и прочные листья для крыши удалось отыскать не сразу. Первая партия разорвалась в руках у Фреда, от сока второй кожа покраснела и зачесалась, но на третьем дереве оказались мясистые листья длиной с руку. Фред с Лайлой разорвали их на полоски, а затем сплели в большие квадраты, которые разместили на ветвях опорных стволов. Кон сидела на траве у входа в шалаш и веточкой ковыряла землю. Фред заполз в берлогу и поднял голову. Солнце больше не просачивалось сквозь тысячи муравьиных нор. Свет внутри был темно-зеленым, как под водой, среди затонувших сокровищ. Неожиданно Фред почувствовал триумф.
– Отлично! – крикнул он. – Зазоров почти нет.
Лайла возликовала. Фред выполз из шалаша и слишком быстро выпрямился. Внезапно у него закружилась голова, а перед глазами замелькали цветные пятна. Легкие скрутило.
– С тобой все в порядке? – спросила Лайла.
– Все хорошо, – ответил он более резко, чем следовало. После перенесенной пневмонии он терпеть не мог, когда его спрашивали, в порядке ли он. И все же он попытался улыбнуться и добавил: – Спасибо.
Фреда отправили в Бразилию к двоюродному брату отдохнуть и восстановить здоровье. Брат готов был целыми днями играть в бридж в темной гостиной, и Фред такого не ожидал. Но отец сказал, что это единственный выход.
– Я не могу сидеть дома и присматривать за тобой, – пояснил он. – Я нужен фирме.
– Я и сам могу о себе позаботиться, – просипел Фред.
– Ни в коем случае, – отрезал отец.
Сколько Фред себя помнил, отец с каждым годом работал все дольше и дольше. Лица матери Фред не помнил, лишь изредка оно являлось к нему во снах.