Попав в ошейник, женщина быстро понимает, что такое красота и обаяние. Глубже всех осознает значение собственной привлекательности стоящая на коленях рабыня. К слову сказать, не побывавшая в рабстве женщина не может по-настоящему разбираться в мужчинах.
— Приведите рабынь, — сказал доктор.
Один матрос подтянул веревку, на которой висела Саси, другой развязал узел. Шока подхватил рабыню и положил ее на палубу. Лодыжки и кисти девушки до сих пор были связаны.
Доктор приступил к обследованию. Шока с матросами занялись блондинкой.
Она была прекрасна. Когда Шока поднимал ее над перилами, наши глаза на секунду встретились. Он положил девушку на спину рядом с Саси.
Доктор несколько раз надавил ей на живот. Она задергалась и застонала.
— Горячая штучка, — заметил доктор.
— Горячая, — подтвердил Улафи.
Девушка с ужасом смотрела на врача, в глазах ее стояли слезы. Доктор еще раз проверил глаза, живот, внутренние стороны бедер, потом поднялся и произнес:
— Все в порядке. Все могут высаживаться на берег.
— Замечательно, — сказал Улафи.
Писарь занес отчет доктора в свои бумаги, а тот, в свою очередь, расписался.
— Желаю тебе удачного бизнеса в Шенди, — сказал Улафи.
— Спасибо, капитан, — ответил я, — благодарю за прекрасное путешествие. Он кивнул:
— И тебе спасибо за прелестную рабыню. Она украсила нос нашего корабля.
— Не за что.
— Желаю удачи.
Я нагнулся и развязал Саси. Потом достал из сумки наручники и застегнул ее руки за спиной. Теперь нужно было искать пристанище.
— На эту, — сказал Улафи матросу, указывая на блондинку, — надеть кандалы и приковать к кольцу на причале. Хватит с нас Порт-Кара.
— Слушаюсь, капитан, — ответил моряк.
Я поднял дорожную сумку и зашагал к трапу. Саси семенила сзади.
Я слышал, как на белокурую дикарку набили кандалы. Улафи не хотел рисковать. Думаю, их не снимут до тех пор, пока ее не продадут на рынке Учафу. В принципе, Улафи правильно обошелся с беглянкой, хотя вряд ли она захочет повторить побег. Кое-чему ее научили. Ей вообще надо было отрезать ноги. Проявив милосердие, ее просто выпороли и заклеймили. Не думаю, что она рискнет еще раз. Без ног на этом свете придется несладко.
Шока провел закованную в кандалы девушку вниз по трапу и при помощи цепи и висячего замка пристегнул к кольцу.
Она медленно опустилась на колени на горячие доски пристани.
Закованная в цепи обнаженная девушка подняла голову, и наши взгляды встретились. Я увидел, что в душе ее продолжается борьба. Она чуть не до крови закусила губу.
— Нет, нет, — прошептала она по-английски, — я не рабыня.
— Ты собираешься продать меня? — спросила Саси.
— Может быть, — ответил я, — еще не решил.
— Хорошо, господин, — произнесла она.
Блондинка опустила голову, потом снова подняла на меня глаза.
Хочет она того или нет, мужчины Гора разбудят спящую в ней рабыню. У нее не останется выбора, кроме как стать покорной, страстной и нежной невольницей, к чему она всегда подсознательно стремилась. Фальшивая интеллигентность и образованность на Горе никого не интересуют. А вот самку в ней разбудят быстро.
Словно чего-то испугавшись, блондинка опустила голову. Она дрожала и казалась очень маленькой.
Я остановился и смотрел на нее.
Из этой дикарки нужно обязательно сделать настоящую женщину, темпераментную рабыню для сильных мужчин.
Я отвернулся и собрался уходить.
— Господин! — крикнула она. Я остановился.
— Не уходи. Пожалуйста, не оставляй меня!
— Не понял.
— Возьми меня с собой, — умоляла она.
— Я не понял.
— Пожалуйста, купи меня.
Она смотрела на меня полными слез глазами и протянула в мою сторону скованные цепью руки.
— Пожалуйста, господин, купи меня!
— У него уже есть девушка, — зло ответила Саси.
— Прикуси язык, — строго сказал я.
— Слушаюсь, господин, — подчинилась она.
— Ты просишь, чтобы тебя купили? — спросил я блондинку.
— Да, господин.
— Только рабы умоляют, чтобы их купили, — сказал я. — Только рабов можно покупать и продавать.
— А я и есть рабыня, — сказала она.
— Конечно, но ты еще до конца это не осознала.
Она посмотрела на меня:
— Купи меня и научи всему.
— Ты искушаешь меня, хорошенькая потаскушка.
Она не сводила с меня глаз.
— Поцелуй мои ноги, — приказал я.
Она поползла ко мне по горячим доскам причала Шенди.
— Тебя купит другой, — сказал я и отвернулся. — Мы должны найти жилье, — добавил я, обращаясь к Саси.
— Да, господин.
Я слышал, как жалостливо плакала оставленная нами девушка. Неожиданно она завизжала по-английски:
— Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! Я не рабыня! Не рабыня!
Мы даже не оглянулись.
Я запомнил, как нежно прикоснулась она губами и языком к моим ногам. Так получается только у хорошей рабыни.
— Я не рабыня! — кричала она нам вслед.
Эта девушка мне еще пригодится. Сама того не зная, она должна привести меня к географу Шабе, исследователю озера Ушинди, открывателю озера Нгао и реки Уа. А потом к кольцу Тахари.
Ради этого я сюда и приехал. А еще я жаждал крови Шабы, предателя Царствующих Жрецов.
7. РЫНОК УЧАФУ
В Шенди много невольничьих рынков. Рынки называются по имени рабовладельцев. Самые известные среди них Ушанда, Мкуфу, Утаджири, Дхэхабу, Федха, Мараши, Харири, Кову и Нгома.
Рынок Учафу особенный. На нем можно приобрести кухарок и женщин для грубой физической работы. Полагаю, из этих соображений блондинку решили продавать именно там. Она была невежественна, не прошла должной подготовки и едва говорила по-гориански. Кусок мяса в ошейнике — мало кто обратит на нее внимание даже на рынке Учафу.
— Чем могу служить господину? — угодливо спросил Учафу, ковыляя в мою сторону с большой суковатой палкой в руке.
— Может быть, позже, — ответил я. — Сейчас я просто осматриваюсь.
— Это правильно, господин! Здесь вы найдете самых очаровательных рабынь Шенди.
У работорговца не хватало многих зубов и одного глаза. Тога его была выпачкана едой и кровью. Из-за пояса торчал длинный нож без ножен.
— Почему у этой девушки завязаны глаза? — спросил я, показывая на низкую платформу, на которой стояла на коленях молодая белокурая девушка.
— Как почему? Чтобы не волновалась, — отвечал торговец. Я кивнул. К подобному приему часто прибегают на рынках. Учафу ушел по своим делам.
— Купи меня, господин! — взмолилась какая-то девушка. Я взглянул в ее сторону и пошел дальше по ряду.
На рынке было грязно, накануне нашего прибытия в Шенди прошел большой ливень. Парило. Доносился тяжелый запах начинающихся прямо за портом джунглей. Рынок Учафу помещался возле Рыбного канала, ведущего прямо в гавань. Неподалеку располагался огромный рыбный рынок. Рыбу доставляют сюда на каноэ из многочисленных деревень, расположенных вдоль Ниоки. Вообще-то официальное название канала Тангавизи, но из-за рынка его прозвали Рыбным.
— Купи меня, господин! — произнесла другая девушка, со смуглой кожей и великолепными ногами. По моей оценке, на рынке Учафу было не более двухсот пятидесяти девушек. Судя по всему, дела торговца шли не слишком хорошо. Учафу помогали четыре человека, один из которых приходился ему братом.
Большинство рабынь, как и следовало ожидать, были темнокожими, белых я насчитал человек пятнадцать, несколько рабынь были явно смешанного происхождения.
— Господин, — произнесла рыжеволосая девушка и робко протянула руку. Я строго посмотрел на нее, и она тут же потупилась.
Я медленно пошел дальше. Две темнокожие рабыни испуганно съежились при моем приближении. Я понял, что они еще не успели привыкнуть к ошейнику. Я брел вдоль ряда, разглядывая клетки с рабынями. Некоторые девушки были прикованы к решеткам, другие были скованы общей цепью. Мое внимание привлекла лежащая в грязи рабыня, жестоко скрученная по рукам и ногам грубой веревкой. Очевидно, она чем-то не угодила хозяину.