— А, вот и наша именинница! — воскликнул Феликс. Он сидел за столом, который стоял в самой середине комнаты. — Садись и позавтракай.
Стелла обрадовалась, увидев, что на завтрак у них мороженое с посыпкой, помадкой и шоколадным соусом. Её привели в восторг десятки воздушных шариков (все в форме единорогов), надутых Феликсом. Все шарики были привязаны к птеродактельным домикам, свисающих с потолка. Время от времени пигмей-птеродактили подлетали к тому или другому ярко-розовому шарику-единорогу, чтобы рассмотреть его получше, но практически сразу же отлетали прочь, выглядя при этом ужасно озадаченными.
Стелла села за стол вместе с Бастером. Она зачерпнула пальцем мороженое с помадкой и поднесла палец к морде динозавра — Бастер жадно слизал лакомство. Затем она взяла ложку и погрузила её в мороженое, и подождала, пока то не растаяло. Всё шло просто прекрасно, пока не раздался стук в стекло. Стелла с Феликсом одновременно повернулись и увидели, что снаружи стояла тётя Агата с мрачным выражением на лице.
У Стеллы сжалось сердце.
— Я думала она приедет за мной не раньше полудня, — сказала она, бросив на Феликса обвиняющий взгляд.
— Как и я. Должно быть она успела на утренний поезд, — ответил он, а потом вздохнул. — Что ж, полагаю, уже бесполезно прятаться от неё, потому что она нас уже видела. — Он помахал ей в окно и громче сказал: — Входи, Агата. Дверь не заперта.
Стелла обратила всё своё внимание на мороженное, пока её тётя переступала порог стеклянной части дома. Но спустя всего лишь мгновение, она уже была внутри. Женщина была одета в фиолетовые юбку и жакет, а голову её венчала подобранная в тон одежде большая широкополая шляпа с пером. Тётя Агата была дородной женщиной и, по мнению Стеллы, в этом наряде, она очень походила на огромную фиолетовую лягушку — причём, наверняка, принадлежащую тому виду, который ни при каких обстоятельствах не стоит облизывать, потому что та определенно ядовита.
— Очень рад видеть тебя, Агата, — вежливо произнес Феликс, вставая, чтобы выдвинуть стул для неё. — Не изволишь ли отведать мороженого?
— Мороженое? — переспросила тётя Агата. В её голосе был слышен такой ужас, будто Феликс предложил ей покормить с ложечки кальмара.
— Мороженое на завтрак? — продолжила она. — Ты серьёзно, Феликс?
— Сегодня день рождения Стеллы, — ответил он и сел обратно на свое место.
— О, да. С днём рождения, дорогая, — сказала тётя Агата, впервые снизойдя до Стеллы.
— Спасибо, тётя Агата, — ответила Стелла.
Её тетя опустилась на стул, держа свою сумку на коленях, как будто боялась, что кто-то собирается вырвать её у неё из рук. Она обвела стол хмурым взглядом.
— Феликс, ради всего святого, почему в миске с хлопьями сидит динозавр?
— Это Милдред, — мягко произнёс Феликс. — Она диплодок.
Крошечный динозавр и правда приютился в миске с хлопьями, стоявшей возле локтя Феликса. Тело рептилии было частично погружено в молоко и в фруктовые колечки.
— Я не спрашивала, что это за вид. Я спросила: почему он сидит в миске с хлопьями? — произнесла тётя Агата со вздохом.
— Жалуется на раздражение кожи, — ответил Феликс. — Вот, лечу её молоком и фруктовыми колечками. Пока помогает. Ты уверена, что тебе не интересно моё предложение касательно мороженого? Возьми хотя бы помадку.
— Есть здесь точно не гигиенично, — ответила Агата. — Особенно, когда повсюду, как угорелые, носятся эти динозавры. Кроме того, в этом помещении слишком жарко. — Она достала из своей сумки огромный веер и начала нарочито обмахиваться им.
Стелла соскребла остатки мороженого со дна своей чаши и поднесла ложку Бастеру, чтобы динозавр смог слизать его, а потом опустила рептилию на пол. К несчастью он опрометью бросился к тёте Агате и принялся теребить зубами шнурки её обуви. Тётя Агата взвизгнула и в ответ замахнулась своим веером, но вовремя подоспевшая рука Феликса помешала ей.
— Возьми себя в руки, — сказал он.
Он подхватил Феликса и поставил его себе на колено. Тираннозавр через стол уставился на тётю Агату. В его взгляде не было никакой злобы. И за это в том числе, Стелла так любила его.
Девочка собралась уже было отпроситься, так как предпочла бы сейчас оранжерею конюшне, где она могла бы весело проводить время со своим единорогом (хотя если уж на то пошло, то где угодно, лишь бы не здесь), чем сидеть с тётей, с лица которой не сходило выражение неодобрения всё и вся, но тётя повернулась к ней и сказала: