— А где ты сам ошивался, почему пришёл в три часа ночи?
— Засиделся у друзей. Тебе повезло, что именно сейчас пришёл. И к тому же трезвый, — он улыбнулся. Она засмеялась, вроде более или менее нормальным смехом. Чай приятно согревал больное горло, но все мышцы ныли, свет резал глаза, и держать голову прямо было трудно.
— Как тебя зовут-то? — спросила она вдруг, сообразив, что не знает.
— Елизар. Точнее, по паспорту даже Элеазар. И не спрашивай, как это получилось.
— А я вообще Всевлада, — Влада протянула ему руку. Он крепко, но бережно, пожал её и заметил, что рука обжигающе горячая.
— Ты как себя чувствуешь? — нахмурился Елизар.
— Хреново, — призналась Всевлада. Она действительно еле сидела и плохо его видела, — Надо ползти домой, пока совсем не разболелась...
— Ты никуда отсюда не уйдёшь. По-крайней мере, до тех пор, пока не спадёт температура, — ответил он непререкаемым тоном.
— Да ну, это как-то неудобно... Мы даже толком не знакомы...
— Познакомимся потом. Это неважно.
— У меня здесь приятель недалеко живёт... Я могла бы у него вписаться...
— Не сегодня.
Она хотела ещё что-то возразить, но он перебил её.
— Если не хочешь ещё чаю, то пошли.
Встав из-за стола, Влада тут же пошатнулась. Голова сильно кружилась. Придерживая за плечи, он повёл её в единственную комнату, где уложил на диван и укрыл пледом.
— А где же будешь спать ты? — всполошилась Влада.
— А мне уже скоро на работу. Так обойдусь.
— Если ты из-за меня не будешь спать, то я точно уйду! — Влада попыталась выбраться.
— Успокойся. Я вполне могу спать сидя, — он удержал её за плечо и присел на край дивана. Влада неожиданно для себя самой схватила его и притянула к себе, в последний момент удержавшись от поцелуя, так как сообразила, что больна и может его заразить. Их глаза оказались очень близко — прохладные зелёные и воспалённые и дикие карие. Он неожиданно ощутил одновременно запах свежести от её влажных волос и лихорадочный жар от её кожи.
— Мы даже не знакомы, — напомнил он, приподняв левую бровь.
— Познакомимся потом. Это не важно, — повторила Влада, крепче прижимая его к себе.
Нельзя сказать, чтобы это не стоило Елизару усилия воли, но он мягко отодвинулся подальше.
— Не ври. Для тебя это очень важно, — он лёг рядом и обнял её через плед, — Тебя что-то мучает, и ты хочешь отвлечься. Чтобы я тебя успокоил. Завтра будешь жалеть. И потом, тебе же плохо.
— Наверное, ты прав...— Влада сама офигела от своего поступка, и теперь чувствовала себя неуютно. Но Елизар, вроде, не видит во всём этом ничего необычного, а значит, нечего и переживать... Она тут же поймала себя на ощущении, что ей куда приятнее переживать из-за ерунды вроде этого, чем возвращаться к мыслям об убийстве. Эти крутящиеся по кругу и никуда не ведущие мысли уже порядком замучили её.
— Может быть, расскажешь вкратце, что у тебя случилось? — предложил Елизар, которому действительно было интересно, что же творится с этой странной девчонкой. А что, может, и рассказать ему? Может, он поймёт. Как бы он отнёсся к ней, знай, что она убийца? Ей очень хотелось рассказать. Подло обманывать его, как можно? Он так добр с ней, может быть, даже влюбится в неё, а не знает, что она — монстр... Она же... Эту мысль надо было додумать, но не сейчас, не сегодня. Эта мысль причиняла боль и вселяла ужас, это было слишком трудно для перегретого мозга. Сейчас хотелось просто отключиться, всё забыть и погрузиться в тепло и уют. Под защитой его бережных объятий... И поверить, что это единственное, что есть в мире. Что никакого убийства не было...
— Не расскажу. Не сейчас, — ответила она мрачно.
— Тогда спи.
Его рука осторожно подоткнула плед со всех сторон и снова тяжело легла на её рёбра, прижимая ближе и успокаивая. Влада вскоре отключилась, но как-то не до конца, её ожидала крайне тягостная ночь, состоящая из боли и противного сумбура. Во сне она продолжала размышлять над какими-то замысловатыми вопросами, строить некие сложные планы, которые никак не сходились, а казались такими важными. Всё это нужно было обдумать срочно и во что бы то ни стало, и когда её мысль заходила в тупик, она в отчаянии просыпалась, тут же осознавая, насколько бредовыми были эти размышления во сне. Она радовалась, что, наконец, вырвалась из этого адского маразма и чувствует рядом Елизара, но тут же снова засыпала и принималась ломать голову над новым бредом. Голова болела всё сильнее и становилась всё горячее, но готовый расплавиться мозг всё никак не мог перестать работать. Елизар, разумеется, не спал вообще, опасаясь, как бы ей не стало хуже. В доме не было ни градусника, ни лекарств, он ругал себя за это и боялся, что температура поднимется слишком высоко. Не вызвать ли "скорую" уже сейчас, не дожидаясь этого момента? Но что-то ему подсказывало, что Влада не обрадуется приезду врачей. Почему-то было нельзя этого делать. Она иногда говорила во сне, но это был чистой воды бред, в котором ничего нельзя было понять.
— Перчатки... Перчатки выпали. Перчатки!
— Жирный дохлый клоп, гадость... Старый ЖМЫРЬ.
— Это рыжий мужик с усами убил клопа. Вот его и сажайте в тюрьму.
— Я знаю, ты — мой ангел-хранитель.
— Крокус смотрит невыносимо...
— Да хватит уже!!!
Когда она начинала слишком беспокоиться, он осторожно поглаживал её и целовал в затылок. Только под утро температура спала, и девушка задышала ровно, её брови распрямились и лицо прояснилось. Елизар успел ненадолго задремать прежде, чем будильник заиграл приятную мелодию. Влада проснулась и, ещё не открыв глаза, ощутила мерзкую боль. Как будто в горло с левой стороны воткнули спицу, и она вышла через ухо. Парень рядом зашевелился, сначала убралась его рука, и замолчал будильник, потом его прохладные губы прижались к её лбу. Девушка открыла глаза.
— Температуры нет, — сообщил он невозмутимо.
— А была? — с трудом проговорила Всевлада.
— Судя по всему, зашкаливала. Ты бредила, — сказал он ласково. Глаза девушки неожиданно широко распахнулись и она так и подскочила.
— Что я говорила? — потребовала она ответа, впившись в него взглядом.