Влада хотела что-то сказать, но вместо этого притянула его к себе и поцеловала долгим, настойчивым поцелуем. Отпустив слегка взлохмаченного и осовевшего парня, она перевела дыхание и принялась говорить.
Тайна Елизара. Вариант 2.
— Возможно, ты не поверишь или отреагируешь неадекватно… — он прикусил губу, собираясь с мыслями. — Скажи, а ты не замечаешь во мне ничего странного? В лице, в фигуре, в голосе, в поведении?
— Ты собираешься мне втереть, что ты не человек и не из этого мира? Дай угадаю. Ты реально мой ангел-хранитель? Или демон-искуситель? А может, пришелец с другой планеты? Потому что на эльфа или вампира ты не тянешь по некоторым неоспоримым показателям. Но ты наверняка бессмертен, иначе не сидел бы вот так запросто с убийцей на крыше, — Влада ехидно ухмыльнулась.
— Я тоже люблю такие книжки. — Елизар не улыбался, он серьёзно и пристально смотрел на неё своими ясными глазищами, — Но сейчас речь о вполне осязаемых вещах. Неужели ты ничего не замечала?
— Ну, если серьёзно… — Влада внимательно посмотрела на него. Она была не совсем адекватна, поэтому сказала всё, что думала: — Я перечислила всех этих персонажей, потому что ты действительно на них похож. Ты какой-то эфемерный, не знаю даже, в чём дело. Черты лица у тебя странные, хотя, по-моему, красивые, но не каждый это поймёт. В них реально есть что-то неземное. Я никогда не видела у мужчины таких изящных черт. А ещё у тебя удивительный голос. Он такой нежный и мелодичный, и в нём есть очаровательные низкие нотки, но он какой-то… бесполый. Ангельский. А ещё у тебя своеобразная грация. Ты так интересно убираешь волосы с лица… Я уже молчу про сами волосы. И про тонкие пальчики… Слу-у-ушай… — она ещё пристальнее рассмотрела его. Он терпеливо ждал и слегка улыбался уголком губ. Вместо страха и отвращения в её глазах появилось любопытство, а значит, всё в порядке. — Не может быть. Я, видать, совсем зациклилась на этом долбанном убийстве, раз ничего не заметила!
— Да. На самом деле это был мой старый костюм. До операции меня звали Елизаветой. Терпеть это имя не мог.
— Я не очень в курсе, но мне казалось, что у нас очень трудно добиться разрешения на такую операцию. Что почти всем без разбора отказывают, потому что нет какой-то стандартной процедуры обследования, и связываться не хотят, тем более, с молодыми.
— А мне и отказывали. Восемь раз. Уж к чему только не цеплялись. То тесты их не устраивают, и даже не скажут, что не так. То волосы у меня подозрительно длинные, то кольцо на пальце, плевать, что оно мужское. А чего это я в школе с девочками дружил, непорядок. А то и просто я симпатичная и шла бы и искала лучше мужа себе. То истерический радикал у меня слишком выражен, то просто иди нафиг. И вообще, будешь доставать, положим тебя сюда полечиться. В любом случае, поживи-ка ещё пару лет, как мужик, потому что мы тебе не верим, что ты всю жизнь так живёшь, а наши мозгоправы пока будут полоскать тебе мозги, уговаривая оставить всё, как есть. А я в то время сам учился в медицинском, много чего на эту тему нарыл, выискал знающих людей… Короче, в итоге знакомые из Америки помогли дотуда доехать и сделать операцию там. Это ещё опупея, как я тут документы менял. Я в ту пору уже закончил учёбу и работал (правда, не в медицине, а то где бы я взял денег на операцию), но с работы меня с перепугу погнали. Вот я и устроился продавцом, там ты меня и нашла. Теперь подумываю, как бы всё-таки доучиться и стать хирургом… Но, чувствую, мне никто не доверит свою тушку — я ведь такой страшный и неправильный.
— Ну да, все будут бояться, что ты им коварно пол поменяешь, пока они спят. Расскажи поподробнее, с чего всё началось-то? А как люди вокруг реагировали? Родители? — Влада теперь разглядывала его так, как будто он был ювелирным изделием, а она восхищалась виртуозной огранкой. Ему стало немного неуютно. Но хоть отвлеклась от самоедства, и то хорошо.
— Ну, об этом можно говорить до бесконечности. Ты либо можешь представить себе, что такое с детства ощущать себя не в своём теле, либо не можешь. Этого не объяснить. Большинство людей не могут. Я уже года в два смутно чувствовал, что что-то со мной не то, ещё даже не зная, как я устроен и называюсь. И никто вокруг, конечно, не мог понять меня. Родители, по-моему, до сих пор убеждены, что я перестану «капризничать», поменяю пол обратно и выйду замуж… В детстве-то было ещё ничего, так как от дурацких платьиц, в которых нельзя было лазать по деревьям, я довольно быстро отделался и ходил в джинсах. Мне было одинаково интересно играть и с мальчиками, и с девочками. То, что иногда нападало дикое ощущение ужаса и тоски, особенно по ночам, я старался игнорировать. А все эти вечные «ты же девочка» у меня вызывали только недоумение, так как я вовсе не был в этом уверен и не понимал, нафига к этому стремиться. Просто название, не лучше и не хуже других. Мальчиком я, кстати, тоже быть особо не хотел. В первой школе так я вовсе рад был, что я не один из них, потому что общаться с этими неандертальцами не смог бы, и у меня бы не было друзей. Ну, ты сама помнишь — девочки сидят себе на подоконнике и беседуют за жизнь, а мальчики с рёвом носятся по коридору, сталкиваясь друг с другом, валяются по полу, играют в футбол пиджаками и ботинками, пытаются сломать двери головой товарища и возят друг дружку за ноги по паркету, а потом ходят лохматые, потные, грязные и оборванные, с красными рожами. И так до девятого класса. И это бы ладно, если бы они при этом не пытались «проявлять интерес» путём попыток, например, поймать девочку и ткнуть её лицом в грязный сугроб, привычки щипать и тыкать до гематом и привязывать за косички к стульям, бить по лицу и в живот при попытке самозащиты, а также плеваться жвачкой в волосы, обзываться последними словами, плохо представляя ещё их значения, и передразнивать на уроках противным писком…
— Что характерно, многие вполне взрослые люди продолжают «проявлять интерес» приблизительно таким же способом, только уже в других масштабах, — не удержалась и перебила Всевлада. — Потому что и учителя, и родители (мальчиков, конечно), ничего особенного в этом не видят. Они же ма-а-альчики, что с них возьмёшь, им ничего нельзя объяснить. А вы же де-е-евочки, должны быть «мудрее» и всё терпеть. И вообще «Мой Петя слов-то таких не знает, и дома он очень хороший мальчик, всегда приносит бабушке тапочки, и кормит котика почти каждый день, поэтому ну не мог он просто так сломать этой Кате палец, наверное, она его чем-то спровоцировала. Что она вообще делала на перемене в коридоре, сидела бы в классе — всё бы в порядке было».