У Влады дома был бардак. Но ей было не стыдно. Пускай смущается тот, кто припёрся без приглашения. Проныра так и делал. Он добросовестно покраснел и опустил глаза долу, пока Влада наливала чай и безжалостно рубила торт на большие неровные куски.
— Ух, ты, "Наполеон". Обожаю, — похвалила она.
— Я специально для вас выбрал, — смутился Проныра.
Они пили чай в полном молчании. Наконец Влада не выдержала.
— Ну, может, уже начнёте излагать? — раздражительно спросила она.
— Вы же говорили, вас это не интересует, — потупился Проныра.
— Однако же, хоть какое-то развлечение.
— Что ж... Я хочу поделиться с вами всего одной версией. Возможно, она покажется вам нелепой, но, поскольку более логичной нет, она может оказаться единственно правильной.
— Ещё более нелепой, чем та, что убийца будто бы я? — осведомилась Влада, откусывая тортика.
— Что ж, если честно, эта версия про вас, — совсем смущённо пробормотал Проныра.
— Ох, не томите! Смех продлевает жизнь, — воскликнула Всевлада. — Наверное, я наняла киллера с рыжими усами, не иначе. Нет, я правда в восторге!
— Отнюдь. На киллера у вас не хватило бы денег, — улыбнулся Проныра, поднимая глаза.
— Тогда что же?
Проныра сделал большой глоток чая, поставил чашку на стол, набрал побольше воздуха и вдруг затараторил на одном дыхании:
— Я думаю, это вы вечером пришли к Рожнову, убили его, замели следы, переоделись в мужчину, разбудили консьержку, специально держались так, чтобы ваше лицо было скрыто от камер наблюдения шляпой, потом пошли пешком к друзьям, внушили им, что были вчера с ними, они либо ничего не помнили и поверили вам, либо выгораживают вас, — у Проныры еле хватило воздуха, чтобы закончить эту тираду.
Влада остолбенело уставилась на него, потом залилась весёлым хохотом и долго не могла остановиться.
— Проныра, вы превзошли сами себя, — с трудом проговорила она сквозь смех, вытирая слёзы.
— Да, я тоже так думаю, — серьёзно кивнул следователь, прекратив кокетничать, — и я специально приехал к вам, чтобы получить чистосердечное признание.
— Признание в чём, простите?
— В том, что всё так и было.
— Вы больны.
— Боюсь, что не я...
— Надеюсь, вы никому не рассказали эту вашу "версию"? Вас же засмеют.
— Никому. По причине отсутствия улик и наличия глубокой симпатии к вам, Всевлада. Я хочу лично от вас услышать, что действительно разгадал эту загадку, а также некоторые непонятные мне подробности.
— С какой стати? Извините, Проныра, но докажите сперва ваш бред. Потому что лично мне он ничего, кроме чувства юмора, не внушает.
— Алиби ваше начинается приблизительно с полуночи, и то оно весьма сомнительно. Убийство же могло произойти раньше. Вы нанесли побои убитому незадолго до убийства при свидетелях, и все они знают, что вы всегда были с жертвой, позвольте так выразиться, на ножах...
— Ага. Может, я владею каким-нибудь древним боевым искусством и нанесла ему некий секретный китайский удар, от которого через несколько часов голова разваливается на куски? Занятно.
— По записи на камерах слежения трудно понять, как выглядел убийца, слишком уж он укутан, старушка же заметила, что борода и усы у подозреваемого были "какие-то странные". Она согласилась, что они, возможно, были искусственные. Старушка также обратила внимание, да это хорошо видно и на записи, на странную походку подозреваемого, похоже на то, что ему были очень велики ботинки. То же можно предположить и по специфическим следам, которые убийца оставил в квартире...
— И всё это, разумеется, указывает исключительно на меня. Ну-ну, продолжайте, это правда забавно, — Влада сама поражалась своему спокойствию, с самым весёлым и любопытным видом уплетая торт.
— Кроме того, на записи видно, что убийца несёт большой мешок. Вы же сами признались, что на утро после убийства повезли на дачу якобы старые вещи, и ваш друг Даниил припомнил, что споткнулся в коридоре о ваш пакет, очень похожий по описанию на этот.
— Значит, убийца, как и моя тётушка, отоваривается в "Пятёрочке". Всё, Проныра, вы меня подловили. Редкостная проницательность, браво, — она откусила ещё один кусок торта. Торт был свежий и потрясающе вкусный.
— Кроме того, ваш друг заметил, что вы, уезжая, надели вашу двустороннюю куртку коричневой стороной наружу, чего никогда не делали, так как ненавидите коричневый цвет.
— Вот это самая главная улика. Все убийцы так делают, — серьёзно закивала Влада, заметив про себя, что Данька заслужил получить по хоботу.
— Кстати, если я попрошу разрешения взглянуть на вашу куртку, вы ведь мне не откажете?
— Увы, как раз в тот день, уезжая с дачи, я подарила её какому-то бомжу, которого встретила на платформе. Ибо я перевернула её на другую сторону потому, что чёрную порвала вдрызг, зацепившись за гвоздик в коридоре, во-о-он там торчит, видите? И кстати, в последнее время я полюбила коричневый цвет, я даже к вам в участок ходила в коричневой кофте, если вы помните. Вон она, кстати, в уголке валяется, — Влада с удовольствием запила тортик чаем.
— Что ж, очень жаль. Куртка бы нам весьма пригодилась... Ну, и далее, вы же сами понимаете, что некоторые ваши поступки и слова во время вашего визита к нам в отделение наводят на определённые мысли. Позвольте мне их не перечислять.
— Вы, Григорий Младенович, обещали доказать мне вашу забавную версию. Но я пока слышу только какие-то не менее забавные домыслы. Ничего вы не можете доказать. А знаете почему? Потому что у вас нет улик. И быть их не может.
— Что ж, вы правы. Улик действительно нет. Официально зарегистрированных. Но я тут приберёг одну вещь как раз вот на такой крайний случай.
— М-м-м, даже и вещь? Это уже интересно, — Влада почувствовала себя отвратительно. Вот сейчас начнётся... — И почему же вы её… приберегли?
— Потому что я вовсе не собираюсь сажать вас в тюрьму. Ну, если, конечно, сами не захотите, — теперь настала очередь Проныры попивать чаёк и издевательски улыбаться, Всевлада же чувствовала, как у неё напрягаются все мышцы, словно у змеи перед броском, и как кровь с шумом приливает к голове, — Я ведь не гонюсь за раскрываемостью, и плевать хотел на выговоры начальства. Для меня это искусство, я фанатик. Видите ли, вы мне слишком понравились, вы пленили меня и лишили покоя. Для меня этот случай стал увлекательной игрой. Я должен был найти разгадку, я чувствовал, что убийца вы, но не мог понять, что именно произошло тем вечером. И вот сегодня ночью головоломка окончательно сложилась для меня. Теперь я хочу услышать подтверждение своего триумфа, вы должны признать, что я победил. Я великодушно отпущу вас, но мы оба будем знать, что я одержал над вами верх, и что я знаю правду и могу её доказать, если захочу. Это круче, чем просто трахнуть вас. Вы уже никогда меня не забудете, Всевлада. Со временем вы, конечно, успокоитесь, уедете в другой город, будете работать, ходить в кино, заведёте семью, но в глубине вашего сознания, в ваших снах всегда буду я. Моя власть продлится до самой вашей смерти, — Проныра не врал, что он фанатик. Лицо следователя теперь было совершенно безумным.