Стоп, кажется, пора выходить. Она выскочила из автобуса и пошла быстрым шагом, вглядываясь в таблички на домах в поисках нужного адреса. Она отлично ориентировалась в родном городе, даже в таких вот окраинных районах. Питер был чуть ли не самой большой её любовью в жизни, она могла бродить по нему сутки напролёт. Поэтому даже не взглянула перед уходом на карту, решив, что найти нужный дом совсем не проблема.
Почувствовав какое-то шевеление в кармане, Строгова рассеянно вытащила наушник и поднесла к уху мобильный.
— Влада, у нас организовался сабантуй! Приходи скорее, пока всё не выпили! — это звонил приятель, Данька.
— Мне до вас ехать полтора часа. И, кстати, меня с работы уволили.
— Так ведь тем лучше — отпразднуем твоё счастливое освобождение!
— Ладно, может быть, подъеду. Чуть позже...
— Да по-любому приходи! Будем ждать! Точнее, будем пить, но дверь закрывать не будем.
Она сама не знала, зачем соврала. Ехать было гораздо ближе. Просто у неё что-то не было желания видеться с друзьями, и она вдруг решила притвориться, что всё ещё на Дыбенко, поливает тётушкины цветочки.
Вот, кажется, и нужный дом. Обычная высотка, но, как оказалось, с домофоном и консьержкой. Однако, дверь парадной распахнута настежь, а консьержка занята — она даёт ценные указания детине, который возится с одной из камер наблюдения. Всевлада огляделась и отметила, что никто не увидит, как она заходит внутрь.
— Эта не работает?
— И эта не работает. И та, что на улице, тоже. И домофон не работает. Вообще ничего не работает...
— Да что ж ты мне, бабка, голову морочишь? — рассердился парень, — Не камеру, значит, надо чинить!
— А то кого ж?
Строгова тихонько проскользнула мимо них, и они ничего не заметили. Она стала подниматься пешком на пятый этаж, меряя ступени неслышными шагами и вспоминая различные эпизоды своей злосчастной работы в редакции, все те обиды, которые полгода приходилось сносить её ближним от этого старого козла. С каждой ступенькой она становилась всё злее, ярость собиралась и концентрировалась, становясь всё взрывоопаснее.
Вот и рожновская дверь, даже в ней есть нечто загадочно мерзкое. Всевлада натянула рукав куртки на пальцы и нажала кнопку звонка. За дверью послышались мелкие топочущие шажки, дверь скрипнула и на Владу снизу вверх испуганно уставились крошечные мутные глазёнки. Из квартиры шёл неприятный запах старого неуютного жилья, всегда напоминавший Всевладе трупный.
— Гоните рукописи, — сказала она сухо.
— Вы заходите, заходите, — забормотал старикашка, посторонившись.
Смерив его надменным взглядом с высоты своего роста, Всевлада прошествовала внутрь. Рожнов высунул голову на лестницу, поозирался по сторонам и старательно запер дверь, после чего в коридоре раздался его мерзкий топоток. В комнате оказался письменный стол, где пылился глобус на тяжёлой металлической подставке. На самой верхушке глобуса была пристроена фотография мерзкой хари Рожнова в рамочке. Как это типично. Топоток Поликарпа Омарыча смолк, и он снова стоял и молча пялился на Всевладу снизу вверх.
— Где мои вещи? — строго спросила Влада.
— В редакции, — ответил Рожнов, переминаясь с ноги на ногу и мелко покачивая своей отвратительной конусообразной башкой.
— А какого беса я тогда здесь делаю? — ещё строже спросила Влада.
— Я тут подумал, — невнятно промямлил Рожнов, — что нам надо познакомиться поближе, дабы устранить, ткскзть, недопонимание...
Рожнов действительно подумал. Он был раздосадован и унижен прилюдным разоблачением, чувствовал себя побеждённым, уничтоженным, и ему хотелось отомстить. Поэтому он решил заманить эту девчонку сюда и показать ей, кто главный. Собравшись с духом, он протянул к девушке свои неуклюжие коротенькие щупальца, оказавшиеся неожиданно цепкими. Тут-то вся скопившаяся в душе Влады ярость и взорвалась, превратив весь мир в пульсирующее красное пятно слепящего света.
Девушка пришла в себя от того, что остывающая липкая кровь доползла до неё по ковру и коснулась пальцев. Влада отдёрнула руку и вскочила, тупо уставившись на труп, нелепо поджавший к брюху ручонки и ножонки, как дохлый клоп. Глобус валялся тут же, с погнутой и перепачканной мозгами тяжёлой подставкой. Машинально пытаясь оттереть липкие от крови пальцы, Влада склонилась над трупом, чтобы проверить, действительно ли это труп. "Нет, конечно, он жив. Так всегда бывает, когда башки нет!" — подумала Влада и беззвучно расхохоталась. Башка действительно превратилась в расплющенный фарш, некрасиво разлетевшийся по комнате. Сколько раз она ударила? 10? 20? Зачем так много? Интересно, много ли было грохоту, успела ли эта падла заорать, и какова слышимость между квартирами в таком вот доме. А ещё, сколько времени прошло и какого чёрта она ничего не помнит?! Что ж, сколько прошло времени, определить несложно — прошло примерно два часа, и транспорт уже не ходит... Мелькнула мысль — интересно, как он собирался её насиловать, с табуретки, что ли? Ведь это ж ФИЗИЧЕСКИ невозможно! Беззвучно хохоча, Влада опустилась обратно на ковёр.
Так, а надо успокоиться и трезво оценить обстановку. Сейчас ночь, она находится в квартире укокошенного ею трупа, в заляпанной кровью одежде, внизу уже починили камеры слежения и, возможно, бодрствует бабушка-консьерж. Иначе, как "полная жопа", ситуацию охарактеризовать проблематично. Плюсы? Плюсы есть. Её никто не видел, когда она сюда заходила, никто не знает, что она здесь. Процесс убийства, видимо, не был услышан, иначе сюда бы уже ломилась милиция. Времени есть до утра, надо срочно действовать.
Влада внимательно оглядела свою одежду. На чёрных джинсах брызги крови почти не видны, да и как-то до странности мало их туда попало. А вот на белых полосочках правого кроссовка кровь отлично видно. А ещё на поношенной куртке растеклось огромное пятно кровищи, и немного крови даже затекло в рукав. Впрочем, куртка была двусторонняя, и с внутренней стороны всё выглядело куда приличнее. Сняв кроссовки и подхватив куртку и глобус, Влада на цыпочках направилась искать ванную. Нажав выключатель и открыв дверь чистым рукавом куртки, Влада нащупала в кармане джинсов тётушкины резиновые перчатки. Вот так удача! Она собиралась, как просила тётушка, пересадить герань, но так и не сообразила, с чего начать, а перчатки машинально сунула в карман.