Подумав обо всем этом, Кот сообразила, что у нее чертовски мало информации, которую она могла бы сообщить копам. Она так и не рассмотрела, в какой цвет – голубой или салатно-зеленый – выкрашен фургон; очень может быть, что и в тот и в другой, поскольку она видела его только в полутьме или в серо-желтом свете галогеновых ламп автозаправочной станции, сильно искажавшем естественные цвета. Кроме того, Кот не могла назвать ни марку фургона, ни его номер.
Убийца уходил.
Действуя неторопливо, совершенно уверенный в том, что в ближайшее время ему не грозит никакая опасность, он поднялся в кабину и захлопнул за собой дверцу.
Он уезжает! Боже мой, он уезжает. Нет, невозможно, невероятно! Нельзя допустить, чтобы он скрылся, так и не заплатив за то, что он сделал с Лаурой и со всеми!.. Ведь он может сделать то же самое еще раз. Еще много раз!.. Боже милостивый, помоги мне, дай мне уложить этого мерзкого грязного сукиного сына, помоги мне прострелить башку этой похотливой свинье!
Кот снова подступила к двери. Ее можно было отпереть только при помощи ключа, а ключа у нее не было.
Если разбить стекло, он услышит. Даже на расстоянии, даже за шумом двигателя.
Стрелять сквозь стекло бесполезно. Ночью, из револьвера, на расстоянии пятидесяти или шестидесяти футов, да еще эти бензоколонки… У нее нет никаких шансов убить его. Нужно подобраться вплотную к фургону – так, чтобы можно было приставить ствол к самому окну.
Но если убийца услышит, как она пробивается сквозь стеклянную дверь, и увидит ее выходящей из магазина, он просто не подпустит ее к себе. Хуже того – тогда уже он будет охотиться за ней. Куда бы она ни двинулась, куда бы ни скрылась, убийца выследит ее на площадке бензозаправочной станции, а его дробовик послужит куда лучшим оружием, чем ее револьвер.
Убийца в фургоне включил фары.
– Нет!
Котай бросилась к калиточке в прилавке, отворила ее резким толчком и, обогнув распростертые тела, распахнула заднюю дверь. Здесь непременно должен быть второй выход. Этого требовали и практическая необходимость, и строгие правила пожарной безопасности.
Дверь открылась в темноту. Насколько Кот могла судить, здесь не было никаких окон. Очень может быть, что она попала в душевую или в кладовку.
Перешагнув через порог, Кот прикрыла за собой дверь, чтобы она не пропускала света, и, нашарив слева на стене выключатель, рискнула зажечь свет.
Она оказалась в крошечной конторе. На письменном столе валялись обломки разбитого телефона.
Прямо напротив нее была еще одна дверь без каких бы то ни было признаков замочной скважины. Это наверняка ванная.
Слева, в задней стене заправочной станции, оказалась металлическая дверь с двумя мощными засовами. Кот налегла на рукоятки, отодвинула их, отворила тяжелую створку, и в офис сразу ворвался порыв холодного ветра.
Позади здания лежала двадцатифутовая асфальтированная площадка, за которой круто уходил вверх поросший деревьями склон холма. Фонарь над дверью, защищенный проволочной сеткой, горел, и в его свете Кот увидела два легковых автомобиля, несомненно принадлежавших убитым служащим.
Проклиная убийцу, Кот побежала направо, к общественному туалету, чтобы обогнуть здание по самому короткому пути. За всю свою жизнь она не причинила вреда ни одному человеческому существу, но сейчас готова была убить. Мало того, Кот была уверена, что сделает это без колебаний и без снисхождения, сделает из одного лишь чувства мести, потому что он заставил ее стать такой. Это он довел Кот до того, что все ее чувства угасли, оставив только слепую, звериную ярость, а хуже всего было то, что сейчас это было плюсом, особенно по сравнению с беспомощностью и страхом, от которых она страдала так долго. Кот буквально наслаждалась восхитительным ощущением собственной яростной силы, наполнявшей ее под пение крови, которая неслась в жилах, все ускоряя свой бег. В других обстоятельствах обуявшая ее жажда убийства непременно бы вызвала в Кот сильнейшее отвращение, но в эти мгновения она только радовалась этому, зная, что ее радость возрастет, когда она поравняется с домом на колесах и через боковое стекло всадит в убийцу первую пулю. После этого она распахнет дверцу и, пока он будет истекать кровью, выстрелит в него еще раз, а потом вытащит наружу, бросит на асфальт и будет стрелять в него до тех пор, пока он навсегда не утратит способность ходить на охоту.