И вот теперь, несмотря на то что все шансы были против нее, Кот благополучно пережила события последних нескольких часов. Убийца даже не подозревал о ее существовании. Она добилась своего и снова могла чувствовать себя свободной как ветер. Для нее все закончилось, и самым умным, самым рациональным, самым котайским решением в подобной ситуации было бы оставить все как есть, дать возможность убийце ехать своей дорогой, а самой свернуть на обочину, остановиться и отдаться во власть нервной дрожи, подавлять которую ей стоило больших усилий. Слава богу, она вышла из этой переделки невредимой.
И, продолжая давить на газ, Кот спорила сама с собой, пытаясь разрушить свое прежнее убеждение и доказать себе, что никакой юной девушки, запертой в подвале, девушки с ангельским лицом и небесно-голубым именем Ариэль, не существует в природе. Фотография могла быть сделана с той, кого преступник давно убил, а вся история о том, что Ариэль, словно сказочная принцесса, томится в сыром и мрачном подземелье, могла оказаться плодом извращенной фантазии пожирателя пауков, психотической версией известной сказки братьев Гримм о заточенной в темнице Рапунцель.
«Лгунишка», – сказала Кот самой себе.
Девочка на фотографии была жива и действительно томилась в каком-то подвале. Ариэль не могла быть плодом фантазии. Ну конечно же нет, потому что она – Котай – существовала, а они с Ариэль были одним целым, ибо страдания объединяют всех девушек, которым грозит насилие и смерть.
И Кот продолжала гнать вперед, не снимая ноги с акселератора. «Хонда» легко взлетела на гребень холма, за которым, на длинном пологом спуске, замаячил видавший виды дом на колесах, опережавший ее на каких-нибудь пятьсот футов. Кот почувствовала, как дыхание сперло в груди.
– Господи Иисусе!.. – вот и все, что удалось ей сказать.
Она нагоняла убийцу, но слишком быстро. Пришлось перестать давить на газ и уменьшить скорость.
Когда дистанция между машинами сократилась до двухсот футов, их скорости уравнялись, но Кот притормозила еще, надеясь, что убийца не заметил ее первоначальной спешки.
Фургон шел со скоростью пятьдесят – пятьдесят пять миль в час, что было довольно благоразумно на таком шоссе, поскольку полосы для движения стали ýже, а разделительный бордюр посередине исчез. Кот рассчитывала, что в этих условиях убийца не будет ожидать, что она непременно пойдет на обгон, и ничего не заподозрит, если она и дальше будет держаться позади него; в конце концов, в этот сонный час далеко не каждый калифорнийский водитель спешит, сломя голову, сам не зная куда и проявляя при этом самоубийственную беспечность и лихость.
Снизив скорость, Кот получила некоторую передышку. Ей больше не нужно было отдавать всю себя управлению бешено мчащейся машиной, и она воспользовалась этим, чтобы бегло осмотреть салон в поисках сотового телефона. Разумеется, шансы на то, что ночной дежурный с бензоколонки обзавелся переносным радиотелефоном, были невелики, однако с другой стороны, подобные игрушки были уже почти у половины водителей страны, а не только у брокеров, юристов и риелторов.
Сначала она проверила перчаточницу, потом отделение под приборной доской и даже пошарила под водительским сиденьем. К сожалению, ее скептицизм оказался обоснованным.
Навстречу попалось несколько транспортных средств; первым прокатился внушительных размеров культиватор, за рулем которого сидел заспанный водитель. Следом появился «мерседес», а чуть дальше – «форд». На легковые машины Кот обратила особое внимание, надеясь, что хоть одна из них окажется полицейским патрулем.
В случае встречи с полицией она рассчитывала привлечь внимание копов, сигналя фарами, гудком или виляя из стороны в сторону, словно она пьяная. Если бы с гудком она опоздала и если бы коп поленился поглядеть в зеркало заднего вида, чтобы заметить ее головоломные упражнения в слаломе, ей пришлось бы развернуться и самой последовать за ним, хотя так она рисковала потерять из вида фургон.