«Эжени, не смей ступать на землю Дарнеша, если не готов лицом к лицу встретиться с прошлым. Как только твоя нога ступит на остров, ты окажешься в моей полной власти. Даже не могу предугадать, что может случиться, а проверять не советую, омежка. Подумай хорошенько над моими словами. Время у тебя ещё есть».
— Да, — ответил Эжени, хотя прекрасно понимал, что его никто не слышит. — Я понял тебя. Но ты же знаешь меня, будет всё с точностью наоборот. Я приеду. Жди.
Эжени резко встал с кровати и сжал руки в кулаки, а губы в решительную линию.
У омеги дрожали руки и ноги, когда он пробирался сквозь толпу людей, осматриваясь то и дело по сторонам, разыскивая глазами встречающую его Бесси. Зал ожидания был полон, и Эжени решил пройти к широким стеклянным дверям выхода, за которыми его ждала земля герцога Аль-Апохлеви.
— Извините…
Омега дёрнулся от неожиданности. Рядом с ним стоял один из людей службы безопасности аэропорта.
— Вы же Эжени Флинн?
— Да, — пролепетал омега. — Что-то случилось?
— Нет. Но вы, молодой человек, не туда идёте. Вас ожидает частный самолёт вон на той площадке.
Мужчина-бета указал в направлении длинного полутёмного коридора, в конце которого была тоже стеклянная, но более узкая дверь. За дверью виднелась небольшая взлётная площадка.
— Конечно. Благодарю вас за помощь. — Омега был растерян.
Не мог же Феранте так сразу взять и исполнить своё обещание! И начать с того, что запретил Бесси встретить Эжени. Да, бета был точно зол и, наверное, не думал, что он решится прилететь, получив прямую угрозу-предупреждение. «Но ведь не убьёт же он меня, в самом деле! Чего же я так испугался?» — думал омега, разворачиваясь и следуя в указанном служащим направлении.
Странно, но Эжени стало жарко в его светлых льняных брюках и лёгкой белой батистовой приталенной рубашке. А по телу бегали мурашки, поднимая все волоски на теле дыбом. Но омега упрямо шёл по коридору, толкая перед собой тележку с багажом. И вот, наконец-то, он вышел на залитую солнцем взлётную площадку, где его ждал небольшой самолёт. Возле трапа стояла и приветливо улыбалась стюардесса, жестом приглашая омегу проследовать на борт. Эжени спрятал саркастическую усмешку и, оставив тележку с вещами у трапа самолёта, проследовал внутрь. Очутившись в уютном салоне, обдуваемом прохладой кондиционеров, омега впился глазами в хозяина этого великолепия.
— Здравствуй, Феранте.
Бета сидел в обманчиво расслабленной позе, обхватив руками одно колено. На красиво очерченных губах играла лёгкая ироничная полуулыбка.
— Добро пожаловать в гости, Эжени. Ты ведь не сомневался, что мы встретимся? Более того, ты поспособствовал встрече, проявив своеволие.
От этого обволакивающего, глубокого и завораживающего голоса по телу омеги пробежала удушливо жаркая волна.
— Думал, конечно, но не предполагал, что это случится так скоро.
Тёмная бровь мужчины вопросительно приподнялась.
— Неужели? Как видишь, я умею удивлять.
Феранте жадно рассматривал омегу, как коршун свою добычу, не упуская ни малейшей детали, подчиняя себе одним лишь только взглядом.
— И что теперь?
— Как что? Присаживайся, Эжени. Пристегни ремень безопасности. Мы взлетаем.
Действительно, за всеми волнениями и сомнениями омега не услышал гул самолёта. А когда тот тронулся с места, то Эжени сильно пошатнулся и оказался на коленях у беты, вцепившись в его идеально отглаженную рубашку на груди. Феранте поймал испуганный взгляд омеги, с силой сжимая пальцами тонкую талию. Да, бета был на взводе, разве что только искры во все стороны не летели. В зелёных глазах бушевало пламя.
— Итак, зачем ты здесь?
— Потому что я так захотел.
Его светлость иронично рассмеялся.
— О да, в этом весь ты. Хочу и делаю, не заботясь о чувствах других.
Бета резко пересадил его на сиденье напротив. Омега ловко пристегнул ремень безопасности.
— Не делай поспешных выводов, Феранте. Тебе никогда не приходило в голову, что ты не можешь знать человека до конца? Для этого нужно быть им.
— Хм, допустим, — холодно отозвался Феранте.
Омега поёжился от тревожного чувства, которое медленно, но верно заполняло душу.
Ну и на что он втайне надеялся? Такого мужчину не удержать рядом с собой просто так. Эжени не такой интересный, да и такой яркой красоты, как у тех женщин, что время от времени мелькали на глянцевых обложках журналов рядом с Феранте, у него нет.
— Посмотри на меня, — приказал бета. — На моей рубашке узоров нет и цветы не растут. Нечего её гипнотизировать.
— И что ты хочешь увидеть у меня на лице?
— Не увидеть, а понять по глазам, что творится в твоей хорошенькой головке. Твои глаза всегда были зеркалом души и не умели врать. А ещё мне твоё поведение кажется странным: не похоже, что ты нервничаешь или боишься.
— Нет, я не боюсь, хотя немного волнуюсь. Куда мы направляемся?
— Ко мне домой, на остров, — спокойно ответил бета. — А теперь расскажи мне, друг любезный, правду.
— Какую правду?
— Хочу знать, как сильно ты обрадовался годы назад, узнав, что за грубым поведением твоего альфы скрывалась вполне серьёзная причина.
— Понятно. Хочешь подтверждения сделанным тобой выводам. Что я обрадовался и воспылал снова горячими чувствами к покойному Тайлеру, когда понял, что у него были хоть и ошибочные, но серьёзные основания для жестоких поступков, так?
— Именно.
— Нет, не воспылал. Но он был моей парой и точка. Да, я не умаляю своей вины в том, что тогда подчинился обстоятельствам. Что было, то было. Ещё что-то хочешь спросить? Давай, не стесняйся, отвечу.
О том, что этот выбор едва не убил его, омега благополучно умолчал. Как и о том, что тоска по одному темноволосому и упрямому бете съедала и сжигала его день за днём на протяжении всех прошедших лет. Как только с горечью разлуки пришло понимание того, что можно, назло всем законам природы, безумно любить не свою пару.
— Так, всё такой же зубастик, — улыбнулся Феранте. — Успокойся. Твои глаза горят, а щёки пылают. Я, похоже, сильно нервирую тебя.
— Нет, скорее, волнуешь, — совсем тихо прошептал омега. — Скажи, ты отпустишь меня, освободишь на острове?
— Ну нет. Ты семь лет был полностью свободен от меня. Теперь ты в моей власти, гостенёк дорогой.
Сила и твёрдость в его голосе пугала, но глупое сердце не желало слушать голос разума и устремилось навстречу этому шикарному харизматичному человеку. Только находясь рядом с бетой, он чувствовал себя живым, дышащим полной грудью. Дыхание омеги участилось, а серые глаза загорелись внутренним чувственным огнём.
— Не дёргайся, Эжени. Ты пока будешь моим гостем. Я ни словом, ни действием не обижу тебя, не сделаю ничего, чего бы ты сам не захотел. Но если мы оба поймём, что хотим друг друга и быть вместе, то ты останешься на острове навсегда.
— А как же мой сын?! — воскликнул в панике омега.
— А что не так? Естественно, мальчик будет жить с нами. Я не планировал даже разлучать вас. За кого ты меня принимаешь, мальчишка?! Я никогда не давал тебе повода думать обо мне так. Я не монстр. И спрячь свои коготки.
— Извини, Феранте.
— То-то же. А коготки будешь выпускать в порыве страсти во время секса. Я не буду против. Хочется посмотреть, научился ли ты чему-то новому в постельных играх.
— Что? Я не буду с тобой спать, не придумывай! Оставь свои фантазии при себе.
— Ещё посмотрим. И это даже не обсуждается. Я не собираюсь перед тобой стелиться и прыгать на задних лапах. Однажды так уже было. И вот к чему всё привело…
Омега хотел возразить, но бета резко поднялся со своего кресла и, склонившись над омегой, впился в его губы собственническим поцелуем.
Феранте и сам не мог понять, что с ним происходит в присутствии Эжени. Почему желание обладания вспыхнуло в нём с новой силой. Похоже, оно всегда было, только притаилось и ждало своего часа. Страсть тихо тлела, но не гасла. Но стоило только этому хрупкому цветочку оказаться рядом, как желание вспыхнуло с невероятной силой, словно кто-то невидимой рукой подбросил в тлеющие угли сухой хворост. Усилием воли оторвавшись от сладких губ и глядя на возбуждённо дышащего омегу, бета понял, что убьёт любого, кто осмелится прикоснуться к Эжени. А за малейшую вольность со стороны омеги по отношению к другому мужчине готов растерзать. Дожил.