Впрочем, его светлость быстро взял себя в руки и спрятал колкий взгляд и недовольство за маской светской любезности.
— Добрый вечер или ночь, Бесси, — прохладно заметил мужчина. — Представь меня своему спутнику.
Девушка вздрогнула и кивнула.
— Герцог Феранте Аль-Апохлеви, познакомьтесь, это мой компаньон, омега Эжени Донелли.
Мужчина сдержанно кивнул.
— А сейчас, Бесси, иди к себе в комнату, — твёрдо сказал бета. — Вас же, Эжени, я попрошу ненадолго задержаться для непродолжительной беседы.
Девушка опустила глаза в пол и без лишних слов быстро удалилась.
— Скажите, что за вздор вы несли сейчас моей сестре, молодой человек? Да, мне придётся попенять моей милой родственнице на то, что она наняла для работы непроверенного и ненадёжного человека.
— Вам разложить всё по полочкам и с самого начала, господин герцог?
— Не стоит. Вы и так показали себя с неприглядной стороны. На будущее запомните: не стоит вмешиваться в дела, которые ровным счётом вас не касаются.
— Но ваша сестра очень молода и заслуживает любви и счастья, разве вы не находите? — спросил удивлённо омега.
— Любовь… — насмешливо ответил мужчина. — Эжени, а много тебе дала твоя истинная пара, твоя любовь?
Омега вздрогнул, словно от пощёчины, и, повернувшись, обошёл бету, направляясь к окну. Смотреть в лицо тому, кто имел возможность получить любую заинтересовавшую его информацию, не хотелось. Юноша предпочёл смотреть в темноту ночного сада.
— Вы правы, ваши семейные дела меня совершенно не касаются, — спокойно заметил юноша, не поворачивая головы.
— Скажите, что заставило омегу бросить свою пару? Среди вашего народа это большая редкость.
— Я не желаю говорить об этом. Точка.
Феранте шагнул вперёд, взял Эжени за руку чуть повыше локтя и развернул лицом к себе. Густые волосы взметнулись вверх, откинувшись на спину от резкого движения, и мужчина увидел шрамы, которые омега явно не желал никому демонстрировать и старательно прятал под ступенчатой стрижкой.
— А вот тут, милый мальчик, ты ошибаешься. Я твой работодатель и плачу за то, чтобы моя сестра была под надёжным присмотром. А тут слышу такое, да ещё от омеги! Что весьма странно и необычно. Расскажи… Я хотел сказать, расскажите о своём альфе.
— Нет! Да как вы смеете! Это только моё дело, а не… Вы не имеете никакого права вмешиваться в мою интимную жизнь.
Но на свою гневную тираду Эжени услышал только: «Итак, я жду».
— Что за бред!
— Отнюдь. В вашем голосе была враждебность по отношению ко мне, когда вы пытались убедить мою сестру, что в жизни важна любовь, а всё остальное приложится. Из этого можно сделать вывод, что на ваши чувства в своё время не ответили, хотя если это ваш истинный партнёр, то это по меньшей мере странно. Юноша, вы оптимист. Даже расставшись с альфой, вы упрямо продолжаете верить, что без сильных чувств просто никак в этом мире не прожить.
Омега посмотрел прямо в глаза этому слишком проницательному мужчине и был поражён завораживающей силой взгляда, что заставило его сердце затрепыхаться и откликнуться на призыв — как мотылька к огню. И это было очень опасно. В воображении возникла чёткая, ясная картина лежащих в кровати и занимающихся любовью мужчины и юного омеги.
Однажды глупая вера в любовь с первого взгляда уже сыграла с Эжени злую шутку. С тех пор он понял, что необязательно на его чувства должны ответить так, как он того хотел бы. Сколько он сражался с желанием вернуться к тому, кому его любовь и даром не нужна. Он выстоял в борьбе и победил. Для чего? Неужели для того, чтобы сейчас вдруг ни с того ни с сего проснулась чувственность? «И вот подавленные эмоции зашевелились из-за мужчины-беты, с которым у меня точно нет будущего!» — яростно сказал себе омега.
Ох, как же он ошибался, считая, что у него выработался стойкий иммунитет на сильные чувства.
Эжени вынырнул из воспоминаний и, протянув руку к вазе, коснулся лепестков сиреневых гардений, нежный аромат которых наполнял комнату. Этот букет ему подарил вчера Феранте, умоляя не нервничать перед первой из трёх запланированных пластической операцией. Омега переживал, но скорее не из-за самой операции, а потому, что очень боялся, вдруг шрамы не удастся убрать и они останутся с ним навсегда. А ведь в душе он хотел быть под стать своему бете, который был действительно красив. Он не оставлял равнодушными к собственной персоне представителей разных рас. Это и радовало, и одновременно огорчало омегу: сам-то он даже после операции писаным красавцем не станет. Но все свои переживания юноша решил оставить на потом.
Через два дня медперсонал клиники увозил полусонного омегу в операционную, когда над ним склонилось знакомое серьёзное лицо Феранте.
— Эжени!
Услышав до боли знакомый голос, юноша широко распахнул светло-серые глаза. Ему даже показалось, что огромная гора свалилась с плеч. Он мягко улыбнулся.
— Успел. Я так рад.
— Всё будет хорошо, малыш. Я буду ждать тебя здесь. Возвращайся ко мне.
На глаза Эжени навернулись слёзы.
— Конечно.
— Нам пора, ваша светлость. Он засыпает. Для него медбот готов, — сказала строгая медсестра.
Это было последнее, что успел услышать омега, а через мгновение мир в глазах померк, разлетаясь на части разноцветными кругами, — и он провалился в темноту.
Придя в себя, Эжени не сразу догадался, где находится. Только специфический запах напомнил омеге о том, что он находится в больнице. Открыв глаза и проморгавшись, юноша понял, что лежит в светлой палате. Затем память вернула последние минуты перед тем, как его увезли в операционную. И он тут же захотел увидеть Феранте. Омега приподнял голову и огляделся, несмотря на слабость, но, кроме него, в палате никого не было.
«Где ты?» — сорвалось тихо с пересохших губ. И, словно услышав юношу, дверь в палату отворилась.
— Эжени, я здесь, — быстро проговорил бета, входя в палату и нежно улыбаясь омеге. — Можешь радоваться, маленький мучитель, у меня до сих пор трясутся руки от беспокойства. Не думал, что вообще могу испытывать что-либо подобное. Ты колдун, сокровище моё.
Омега попытался улыбнуться.
— Только на тебя действует моё колдовство. Хотя всё гораздо проще: ты хорошо умеешь прятать все свои эмоции, не то что я.
— Это же замечательно, что ты такой открытый! Я же едва не потерял веру в любовь и чуть не обманул самого себя, что неминуемо привело бы к потере своего счастья. Отдыхай, поговорим потом. Люблю тебя.
Сердце омеги встрепенулось и забилось с удвоенной силой. Неужели это и есть то, о чём он так долго мечтал? Это же чудо! И тут, без особых усилий со своей стороны, Эжени осознал: да, здесь и сейчас он по-настоящему счастлив.
— Я…
— Не сейчас, мой хороший, — мягко перебил его бета. — Врач разрешил мне лишь ненадолго побеспокоить тебя. У нас ещё будет много времени впереди, чтобы решить все наши проблемы и сказать много ласковых слов, что накопились за этот год, но не были произнесены вслух.
Месяц спустя омега спешил на работу. Ему безумно надоело сидеть дома, хотелось общения, деятельности. Омега, конечно, догадывался, что этот энергетический подъём, в котором он пребывал вот уже несколько дней, случился благодаря разговору с герцогом Аль-Апохлеви. Итогом разговора стало то, что через неделю, на официальном приёме в честь дня рождения герцога, будет объявлено о том, что Феранте Аль-Фпохлеви и Эжени Донелли встречаются. Сегодня после работы юноша решил позвонить своим родным, сообщить о таком знаменательном событии и пригласить их прибыть к назначенному дню на остров Дарнеш.
Юноша был так увлечён собственными мыслями, что не заметил, как оказался прямо перед столом переводчика Мариам. С ней у юноши были удивительно тёплые дружеские отношения. Она с самого первого дня работы омеги секретарём босса взяла над ним шефство.