— Эжени, рада видеть тебя снова в хорошем расположении духа. Как прошёл отпуск? Не нашёл себе пару, милый мальчик?
— А я и не искал. Ездил домой, навестить родных. А ещё возился с племянниками, гулял на природе, спал до обеда, навёрстывая упущенное за год время, — мило улыбнулся омега.
— Эжени, солнышко, тебе своих деток пора выгуливать, а не за чужими присматривать.
— Они же не совсем чужие, Мариам. А своих деток у меня не предвидится.
— Да брось говорить ерунду. Шрамы на шее всегда скрыты под распущенными волосами, а на лице практически все после операции исчезли. Ну за исключением самых глубоких. А так как они ближе к уху, то их и вовсе не видно. Ещё пара операций, и ты не вспомнишь о них… Вот только шрамы души куда глубже тех, что на твоём лице и шее, — тихо прошептала умудрённая опытом женщина-бета. — Их так просто оттуда не вытравишь. Я думаю, что дело именно в них. Ты ведь никого к себе не подпускаешь, боишься.
— Что вы, Мариам, просто у меня есть на такое поведение веская причина! Да и я, вот хоть убей, не вижу ни одного претендента на свою руку. Если вы считаете, что таковые имеются, то клятвенно заверяю, что, как только появится свободное время, присмотрюсь.
Омега, сам не зная почему, не хотел никому говорить о том, что он скоро станет официально парой одного из очень влиятельных людей в мире бизнеса. Вот после помолвки можно и сказать, а пока…
— Всё-то тебе шуточки, мальчик. Но я понимаю, так легче жить, чем, постоянно жалея себя, поскуливать в одиночестве за закрытыми дверями дома. В том, что случилось в прошлом, нет твоей вины.
— Я знаю, Мариам. Никто не виноват, что моя мать от природы настоящая красавица и что отыскалась сумасшедшая, которая на пустом месте приревновала своего мужа к ней, решив, что её благоверный ей изменяет. Кто же знал, что она решится облить ни в чём не повинную омегу кислотой. И лишь по счастливой для мамы случайности эта гарпия споткнулась на ровном месте, расплескав всё содержимое банки. Мне же не повезло: стоял слишком близко и мне случайно перепало. Как подумаю, что полученные от того количества кислоты, которое собиралась вылить на маму эта ненормальная, ожоги вполне могли бы оказаться несовместимыми с жизнью, дрожь пробирает до костей. И я рад, что у неё ничего не вышло и мама не пострадала.
— Да, но пострадал ты, — вздохнула Мариам. — Это ужасно, Эжени, и несправедливо, что в войне взрослых страдают маленькие дети. Ну да ладно, когда встретишь свою пару, то уже станешь красавчиком. Он точно полюбит тебя не только за привлекательную внешность, но и за внутреннюю красоту, благородство души, доброту, за честность и отзывчивость.
На слова секретаря омега только печально улыбнулся. Кто-кто, а он прекрасно знал свою пару и когда-то сбежал. Он уехал много лет назад из родного города, тем самым разорвав связь. Он больше не мог терпеть вечные унижения, грубые тычки, неприкрытое хамство и то, что его альфа его стыдится и сторонится.
Омега не заметил, как полузабытое прошлое всколыхнулось и захлестнуло его, напомнив о больном. Он просто продолжал кивать головой на слова Мариам, но мыслями был далеко.
========== Глава 2 ==========
Стоя в фойе института, Тайлер Флинн — красавец альфа, светловолосый, с ярко-синими глазами, так напоминающими цветущие васильки, — разговаривал со своим другом Остином. При этом он небрежно засунул руки в задние карманы идеально сидящих на длинных ногах джинсов, демонстрируя широкий разворот плеч, обтянутых белой в тонкую тёмную полоску приталенной рубашкой с коротким рукавом. Золотистая кожа, обворожительная улыбка и открытый взгляд этого ловеласа свели с ума немало глупых омежек и бет, не знающих об истинном характере альфы. Эжени словно наяву видел перед собой этот прекрасный образчик половозрелого самца. И, как и раньше, он затаил дыхание от страха и восхищения.
Поговорив с другом, с которым Тайлер учился в разных группах, он мельком взглянул на себя в зеркало и тут заметил Эжени — своего омегу, тихо стоящего чуть поодаль, искоса поглядывающего на него и нервно сжимающего пальцами ремешки рюкзака.
— Эй, мелкий уродец, поди-ка сюда, — приказал альфа.
Эжени вздрогнул, но не посмел ослушаться и подошёл к Тайлеру.
— Сегодня встретимся на квартире у моего друга. Дорогу ты знаешь, не маленький. Остин любезно согласился уступить нам на время траха своё холостяцкое жилище. Итак, сегодня в обычное время я жду тебя. И не смей опаздывать, я не люблю ждать, — произнёс альфа, понизив голос до вкрадчивого шёпота, от которого у омеги пошли по коже мурашки.
— Но это далеко, — промямлил омега. — Мне ещё нужно встретить брата с тренировки, а сестру забрать из сада и отвести их домой.
— А кого волнует чужое горе, бестолочь? Если хочешь, чтобы тебя трахнули, дорогуша, то придёшь вовремя. Не у меня же начинается течка. А вот если опоздаешь, то будешь всю течку играть со своей рукой и без вибраторов, понял? Мне ничего не стоит найти тебе достойную замену, ведь куда приятнее смотреть на смазливое личико, а не на чудовище вроде тебя.
— Ну уж извини, что тебе, такому красивому, достался всего лишь я — бракованный омега.
— Именно, бракованный. А теперь давай вали отсюда с глаз долой, не раздражай. И помни: ровно в семь и ни минутой позже.
Омега помнил, как быстро развернулся и бросился к лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась нужная ему аудитория. Но альфа успел заметить, как ясные светло-серые глаза наполнили слёзы обиды.
Весь этот ужас продолжался больше года, и Эжени морально выдохся. Сложно было смириться с тем, что хоть он и встретил свою истинную пару, но тот его не любит и не полюбит никогда. Альфа, предназначенный судьбой, отказывается признать своего омегу: не знакомил ни с родными, ни с друзьями, не желал проводить с ним больше времени, чем требует половой акт.
Если бы не розовые неровные шрамы, «украшающие» левую щёку и часть шеи, то парень был бы очень даже симпатичным, если не сказать — красивым молодым омегой. От природы белокожий, но без веснушек, стройный и невысокого роста, он являлся обладателем красивых светло-серых глаз, которые обрамляли длинные тёмные ресницы, и густых золотистых, слегка вьющихся волос, волной спадающих на плечи. А влажные пухлые губки так и манили попробовать их на вкус. Да, юный омега имел бы всё: и альфу, и деток, и свой дом, если бы не одно «но»…
Эжени любил учиться и сам поступил на первый курс строительного института. Через неделю он встретил на ступеньках института Тайлера, вернее, сбил с ног. Альфа оканчивал предпоследний курс и являлся гордостью всего потока. Все знали его в лицо, и Эжени не был исключением. Альфа, оказавшись на заднице, не обругал омегу, а лишь снисходительно улыбнулся. Юноша же поплыл от соблазнительного микса пряностей, имбиря и амбры, исходящего от кожи альфы, и влюбился. Вот только альфа, почуяв цветочно-древесно-шипровый аромат, лишь сузил глаза, но ничего не сказал. Он просто поднялся, отряхнул джинсы и пошёл прочь, так ни разу не оглянувшись. И только спустя мгновение до растерянного омеги дошло, что альфа при столкновении, скорее всего, увидел шрамы, обезображивающие его нежную кожу. Стало гадко на душе.
Тайлер ещё месяц сторонился Эжени, но, почувствовав, что у омеги скоро течка, сам подошёл после обеда в столовой. Омега был счастлив, пока, вместо ожидаемого чуда любви и принятия, бедолага не услышал обидные слова:
— Жаль, конечно, что моя пара — настоящий уродец. Повезло так повезло. Видно, чем-то заслужил такое счастье.
Вот так, пары слов оказалось достаточно, чтобы юный, открытый миру омега познал горечь разочарования и разбитых надежд.
Свою первую течку юноша провёл со своим альфой, но не видя его лица, потому что на лицо омеги был наброшен платок. Тайлер сразу заявил, что у него не встанет, если перед его взором будет уродство омеги. И так было всегда, когда альфе хотелось поразвлечься: омега стоял либо отвернувшись, попой вверх, либо с платком на лице. Благо альфа никогда не бил омегу, считая, что, каким бы страшным тот ни был, он всё-таки слабее любого альфы, а физически обижать слабого — это не дело.