- Осталась в тебе хоть капля мужества, Переметчивый? - прорычала Ива и брезгливо обтерла ладонь о штаны. - Мало ты зла принес дому Старков? Тебя они растили, учили заменили тебе семью, а ты все за свою смердящую шкуру печешься!
- Шкуры не останется ни у кого из нас, если Рамси нас схватит, - женское прикосновение, пусть и лишенное нежности, приподняло уголки рта Теона в кривой улыбке. С выбитыми зубами премерзкое, должно быть, зрелище. - И где нам искать Арью?
Раньше она частенько переодевалась мальчишкой. Затеряется среди лакеев и конюшат, проскочит на охоту… ох, как бранилась тогда леди Кейтилин. А Теон знай себе смеялся вместе с Роббом и Джоном. А теперь нет ни Робба, ни леди Кейтилин, что пела ему на ночь, когда Теон Грейджой не мог уснуть. Остались только он и Арья.
- Мы в богорощу пойдем, - Ровена потянула его за руку, - а вы в крипте посмотрите да уберите дозорных со стен.
Только бы старые боги не отвернулись от них…
Даже богороща побледнела, не выдержав непрерывного снегопада. Пруд по краю покрылся тонким ледком, сосульки украсили задумчивый лик чардрева ледяной бородой. Исчезли вороны. Их пропажу, нахохлившихся птиц, черных как вести, Теон заметил раньше, чем услышал глухой утробный рык. Он резко остановился, но Ровена нетерпеливо дернула его за рукав.
- Пошли, что встал, Переметчивый?.. - женщина осеклась, когда из мглы навстречу им выступил волк. Зверь, вдвое крупнее обычного хищника, крадучись, ступал по прелой земле. Лютоволк, мелькнуло в голове Теона с неожиданной радостью. Но Ровена напряглась, выхватила кинжал. Глупая, где ей тягаться с лютоволком, сильным и свирепым? Теон помнил, что сделали Лето и Лохматый с одичалыми, когда те напали на Брана. Умереть в лапах лютоволка, от клыков самого Севера… о таком Вонючка не смел и мечтать. А что же Теон? Останется здесь, будет водить хороводы с призраками? Лютоволк приближался, прижав уши и вздыбив шерсть на загривке. Ровена, выпустив руку Теона, отступала назад, выставив перед собой кинжал. Ее лицо белесым пятном выделялось в полумраке, глаза, круглые от ужаса, с лихорадочным огоньком страха, пляшущим в их глубине, не мигая взирали на зверя. Клинок в ее руке дрожал.
- Переметчивый, - ее шепот был не громче снегопада, - Переметчивый, беги… я его задержу.
Как он побежит-то? Рамси о том успел позаботиться. Теон стоял странно спокойный, даже когда лютоволк повернул голову в его сторону и повел носом. Ну вот он, конец, смотрит на него карминно-красными глазами и скалится. Сейчас он прыгнет, и больше Рамси до него не доберется…
- Переметчивый! - крик Ровены зазвенел в густом воздухе богорощи. Зверь серой молнией бросился вперед, женщина не успела даже замахнуться. Волчьи клыки сомкнулись на руке Ровены, кровь брызнула алым фонтаном. Прачка зашлась в истошном крике. Запел рог, Винтерфелл огласило имя.
- СТАННИС! СТАННИС! СТАННИС!
Девичий крик резанул по ушам Теона.
- Нельзя, Нимерия! Назад!
***
Крысы совершенно их не боялись. Бегали рядом, воровали скудную еду пленников и шипели, когда Теон замахивался на них. Одна особо злющая и голодная тварь укусила его за большой палец, ранка воспалилась, и рука горела до локтя. Баюкая раненую руку, Грейджой сидел, прислонившись спиной к стене. Цепь обвивала запястья и лодыжки Теона, Железнорожденного, не Вонючки, а рядом, на соломенном тюфяке лежал лорд Рамси Болтон. Или Рамси Сноу, Болтонский Бастард, отродье изменника, семя убийцы. Старые боги были на стороне Баратеона, лик чардрева улыбался ему. Улыбался и Теон остатками зубов. Если бы хозяин видел, что его Вонючка улыбается кому-то, отрезал бы ему губы. Которые побывали между ног его леди жены. Пред взором Грейджоя предстала морда лютоволка с пастью, перемазанной кровью Ровены. Прачка выла, лежа на земле, и бордовая жижа хлестала из обрубка ее руки. Арья выступила вперед, положив руку на хребет Нимерии. Девушка и лютоволчица смотрели на Теона одинаковыми глазами. Глазами цвета окровавленного льда, глазами чардрева, глазами зимы. Зима близко…
- Вонючка, - слабый голос Рамси вынудил его вздрогнуть. Звякнули цепи. - Вонючка, не бросит своего хозяина. Верно, Вонючка?
Рамси не мог ходить. Стражники шептались, что член у него посинел и опух, и рана исторгает гной и кровь. Теон слышал как они бились об заклад, дескать скоро ли хер у Бастарда отвалится. Прошлой ночью, когда Рамси стонал слишком уж громко, несколько рыцарей Флорентов избили его. Досталось и Теону. Но после вопли не в меру ретивых латников долго оглашали темницы Винтерфелла. Станнис Баратеон берег Рамси Сноу для своего красного бога.
- Чего молчишь, Вонючка? Забыл голос хозяина? - устало произнес Бастарда с нотками злобы, почти забытой, истершейся в памяти Теона. Юноша приподнялся на локте, кряхтя, хрипло рыча сквозь зубы. Теон когда-то был принцем Винтерфелла, а Рамси именовался лордом, женился на дочери Эддарда Старка. Теперь равны они - калека и бастард, оба предатели в глазах короля.
- Кто ты?
Эхо отразилось от стен, многоголосым стоном пробежало по темнице. Кто спрашивает, Рамси или старые боги? Винтерфелл знает, кто он такой, его не обманешь. Лютоволчица тоже узнала его. Зверь знала, что Теон не убивал Брана и Рикона, что волчьей крови на его изувеченных руках нет.
- Оглох что ли, Вонючка?! - Рамси истерично хохотнул. Его зубы и глаза тускло блеснули в густой темноте. - Все меня бросили… я взял ее перед людьми и богами, а она сбежала…
Теону показалось, что юноша плачет. Сотрясается всем телом, всхлипывает, плаксиво кривя губы, но лающий смех Бастарда огласил темницу. Он перевернулся на спину, раскинув руки и обратив лицо к потолку, холодному и равнодушному как Север. Интересно, смогла ли красная жрица Станниса остановить снегопад? Теон поднес к губам кусок хлеба. Из-за прореженных зубов его быстро не съешь, а мерзкие грызуны все крутятся рядом. Но еду все же надо беречь? Запасы Винтерфелла почти растаяли, а королю надо кормить своих людей. Переметчивого и Бастарда и так кормят через раз, жидкой кашицей да костями с остатками мяса, а скоро и даже то немногое пожалеют принести.
- Скоро вы сполна расплатитесь за свои грехи. Владыка Света возьмет ваши жизни и усмирит пургу, - любили говаривать их тюремщики, но Теон только усмехался.
Здесь Север, дом старых богов. Какой-то красный пришелец здесь так же чужд как и Станнис со своим огненным сердцем. Зима близко… и никакой огонь ей не страшен.
А Рамси с каждым днем становилось все хуже. Несколько раз являлся мейстер, поил его маковым молоком, но даже Вонючка понимал, что это вовсе не сострадание и не милосердие. Просто король желал, чтобы Болтонский ублюдок дожил до казни.
- Посмотрим, как он завопит, когда огонь начнет лизать ему пятки!
Чтобы сломать Теона Грейджоя оказалось довольно сладкой лжи и свежевального ножа? Лорду же Винтерфелла оказалось достаточно клятвы, произнесенной под сенью чардрева. Слишком смело было бы надеяться, что боги мстят за пальцы и зубы Теона. Слишком много призраков… здесь. Он слышал их плач, слышал, как они бьются об стены, царапают камни, силясь добраться до Теона. Миккен, сир Родрик, старая Нэн, что рассказывала ему сказки, когда он был мальчишкой… мельничиха и ее сыновья… они знают его. Теон чуть запрокинул голову, прикрыл глаза. Больше он не забудет… Теон, Теон, Теон… до чего сладко звучит.
Пришли за ними не скоро. Теон, потерявший счет во времени, даже сначала не понял, что люди короля явились за пленниками. Рыцарь с огненным сердцем на груди рывком дернул за цепи, поднимая Грейджоя на ноги. Второй, лысый и кряжистый, пнул Рамси в бок.