Один греческий философ когда-то говорил своим ученикам, проходя с ними через богатый товарами рынок: «Видите теперь, сколько прекрасных вещей мне не нужно для счастья!» В Древней Греции приобретение всяческих предметов под нажимом общества заслоняло потребность жить счастливо. Точно так же обстоят дела и в США сегодня. Это помогает нам понять, почему Чжуан-цзы предостерегал о том, что за каждым общественным мудрецом скрывается вор. Он хотел сказать, что политики (а это и есть «общественные мудрецы») — всего лишь большие грабители. Он предупреждает нас, чтобы мы были настороже, опасаясь лицемерных политиков, которые манипулируют ценностями социума для своей собственной выгоды. В конечном счете в проигрыше всегда народ, так как система политических представлений не выдерживает последнего испытания: она не работает в реальной жизни.
Я слышал, что бедным называют того, у кого нет денег, а больным — того, кто, зная истину, неспособен следовать ей. Я беден, но не болен.
Работа всегда была необходима для выживания. В старину это была рутина повседневного существования, которая вытаскивала человека по утрам из постели, принуждала попотеть и, как следствие, способствовала наращиванию мускулов. Люди ясно отличали работу от игры: работа — грязная, нездоровая и унизительная — была уделом низших классов. Только сливки общества наслаждались танцами и роскошными нарядами; низшие классы стирали ноги до волдырей и вынимали занозы из натруженных ладоней.
А затем наступила Промышленная Революция. Старые феодальные порядки ушли в прошлое. На смену им явилось новое племя работников: способных менеджеров, которые управляли фабриками и предприятиями торговли. Слово работа перестало ассоциироваться с неграмотными, низкорожденными людьми и сделалось высокой добродетелью людей образованных и способных. Способности вытеснили силу мускулов. И общественные институты отреагировали на это.
Путем смены ценностей, пропагандируемых правительством и официальной религией, работа стала атрибутом, желательным в обществе. Появилась «трудовая этика». Имидж работы изменился — под ударами ли коммунистического молота или под воздействием «скромного обаяния буржуазии». Она стала восприниматься как тест на добропорядочность. Бывшая когда-то ярмом невольника, она сделалась теперь знаком отличия. Труд и вознаграждение за него стали целью жизни. Хороший человек работал за двоих, великий человек — за троих.
Взывая к неутолимому человеческому тщеславию, общество создало символы успеха. Целью каждого состоятельного человека сделалась демонстрация вещественных знаков собственной состоятельности: изысканные одежды, просторные дома, большая семья и все прочие атрибуты богатства. Смыслом жизни стала работа ради этих символов, приобретение знаков успеха стало мерилом ценности человека. Tpeтье сословие, бывшее когда-то в рабстве у феодалов, попало в рабство к деньгам. Общественные институты стимулировали население, промывая ему мозги: церковь поддерживала протестантскую трудовую этику, правительство создавало налоговые льготы для инвестиций, а Голливуд отождествил материальное процветание и собственное достоинство человека. Так народ превратился в толпу добровольных рабов.
В современном западном мире чарующая власть денег еще усилилась, причем их культ вызвал к жизни такое явление, как семьи с двумя кормильцами. Когда женщина тоже служит рабочей силой, погоня за такими вещами, как более просторный дом и модное авто, производится за счет семейных отношений. Рабочий день, длящийся якобы с девяти до пяти, как правило, оказывается намного дольше. Соблазн получить очередное повышение перевешивает ценность свободного времени. Финансовые организации связывают своих клиентов обязательствами, которые притягивают сладостным, как пение Сирен, зовом денег: ипотека на тридцать лет, машина в кредит на пять лет, да еще пополнение пенсионного счета. Трудовая этика и ее сестра-близнец, погоня за деньгами, приносят в жертву свободное время ради того, чтобы приобрести побольше материальных благ. Вместо того чтобы жить по средствам (и благодаря этому проводить хоть сколько-то свободного времени, радуясь жизни), обыкновенный человек бежит вдогонку за стадом. Он покупает втридорога более просторный дом или новое авто, платя за них не только своими деньгами, но и своей жизнью.
У этой искренней сосредоточенности на деньгах и сопутствующих им символах есть и скрытые последствия, усугубляющие добровольное рабство среднестатистического американца. Постоянно находящийся в трудах и денежных заботах, обычный человек не имеет времени подумать. Работа не может сосуществовать с размышлениями о жизненных приоритетах. Среднестатистический западный человек возвращается домой каждый день, едва живой от усталости, уповая лишь на те пять часов, которые в среднем проводятся в бездумном сидении перед телевизором. Жизнь проносится мимо — где уж тут философствовать о месте человека во Вселенной!