Он вопрошает: «Есть ли Бог кроме Меня? нет другой твердыни, никакой не знаю» (Ис. 44:8).
Господь бросает вызов всем ложным богам: «Представьте дело ваше, говорит Господь; приведите ваши доказательства, говорит Царь Иакова» (Ис. 41:21).
У богов случая и произвола, так же как и у деревянных и каменных идолов, есть хороший повод продемонстрировать свои творческие способности. Говорят, что в далеком прошлом они совершали удивительные чудеса превращения, чудеса эволюционного прогресса. Но никто не может заставить их совершить эти чудеса сегодня. Даже самыми темными ночами, в самых отдаленных пустынях, в тропической жаре или в арктической стуже, в воздухе или в морских глубинах — нигде кошки не превращаются в собак, а дрозды в чаек!
Это напоминает мне одно из многочисленных судебных разбирательств по поводу права Александра Грэхема Белла на патент, подтверждающий, что именно он изобрел телефон. По ходу дела адвокаты принесли в зал суда аппарат конструкции немецкого изобретателя Раиса, модель 1860 года, который, правда, не был телефоном. Они надеялись продемонстрировать в суде, что аппарат Раиса может «говорить», и, следовательно, патент Белла недействителен. Однако, к удивлению присутствующих, эксперты так и не смогли заставить это устройство работать. Оно и пищало, и скрипело, но только не говорило. Тогда один из адвокатов в бешенстве воскликнул: «Оно может говорить, но не хочет!»
Это и есть главная проблема защитников теории эволюции. Теория работала, утверждают они. Но не желает делать этого сейчас!
Правда, в последние годы дарвинизм переживает некоторые трудности. Все идет не совсем так, как хотелось бы его сторонникам. В журнале «Харпер» опубликована статья Тома Бителла, в которой он говорит: «Я полагаю, что Дарвина постепенно списывают со счетов, но, вероятно, из уважения к этому почтенному джентльмену, покоящемуся рядом с сэром Исааком Ньютоном в Вестминстерском аббатстве, это делается как можно более осторожно и незаметно, без лишней огласки».
Юрист, закончивший Гарвард, написал книгу «Пересмотр дела Дарвина».
Креационисты настаивают на преподавании теории эволюции в школе именно как теории, а не в качестве установленного факта; и обязательно наряду с библейским рассказом о Творении, чтобы учащиеся знали, что у них есть выбор.
Да, идея Дарвина переживает трудности. Все больше и больше ученых осознают, что основания эволюционной теории слишком сомнительны. Они понимают, что разумная жизнь, как, впрочем, и жизнь в целом, не могла развиться из ничего.
Фактически дарвинизм в его первоначальном виде давно уже мертв. Теперь нам известно, что отклонения, присущие видам, строго ограничены генетической информацией, заложенной в каждом биологическом виде. Эти изменения никогда не могли служить средством производства новых видов. Новейшие открытия в области генетики не только не подкрепили гипотезу эволюции новых видов, но оказались наиболее веским аргументом, опровергающим теорию в целом.
Слабым утешением явилось для эволюционистов и изучение ДНК. По правде говоря, современная биология чаще поднимает вопросы, чем дает ответы. Ученые никак не могут решить проблему — как начала свое существование простейшая органическая молекула. Еще большие трудности вызывает вопрос соединения в первоклетке белков и генов. Вероятность этого события ничтожна.
Генетика показывает, как могут происходить изменения в результате отбора и рекомбинации генов, но они касаются только второстепенных признаков, вроде цвета, формы и размеров. О том, чтобы происходили изменения главных признаков, по которым один вид отличают от другого, например, кошку от собаки или лилию от розы, ничего не известно. Виды неизменны.
Теперь позвольте сделать одно замечание. Дарвин не был кругом неправ. Отдельные положения его труда верны. Он показал, что изменчивость действительно присуща всем организмам и является основой великого разнообразия известных нам видов. В настоящее время зарегистрировано около полутора миллионов видов животных и почти полмиллиона видов растений.
Но вот где Дарвин допустил ошибку. Он попытался объяснить происхождение не только видов, но и более крупных групп — семейств, порядков, классов. Пытаясь сделать это, пытаясь подогнать факты под свои гипотезы, он погрузился в абстрактное теоретизирование и навязал миру веру в органическую эволюцию — концепцию, которую, по мнению ученых, невозможно неопровержимо доказать.
На самом деле изменчивость, которую мы наблюдаем внутри биологических видов, их способность приспосабливаться — это не столько результат органической эволюции, сколько свидетельство предусмотрительности и заботы Господа о Своих творениях. Позвольте объяснить.
Вы помните, что, завершив Творение нашего мира, Господь нашел, что это «весьма хорошо». Все, что Он создал, было прекрасным, совершенным и не нуждалось в механизмах адаптации. Но когда появился грех, все переменилось. Окружающая среда, климат — все подверглось изменениям, порою даже трагическим. Как же поступил Благой Творец? Неужели Он бросил сотворенные Им существа противостоять, не имея никакой защиты, этим новым, часто невыносимым условиям? Нет. Он наделил их способностью к адаптации. Но это не означает, что Он дал медведям способность превращаться в леопардов, лошадям — во львов, червям — в дроздов или гориллам — в людей. Понимаете?
Теория эволюции, повторяю, переживает трудности. С каким бы энтузиазмом ни пыталась она навязать свои домыслы, что-то в природе оказывает ей противодействие и говорит: «Нет!»
Например, одна из наиболее запутанных проблем эволюции состоит в том, что позвоночные животные не имеют предков!
Царство животных, как вы знаете, подразделяется на две большие группы — позвоночных и беспозвоночных. Если теория эволюции верна, то между этими группами должен существовать переход. Где-то среди беспозвоночных мы должны обнаружить предка позвоночных. Было высказано немало различных догадок, но в каждом случае структуры этих двух форм жизни остаются настолько несходными, что вывести их общую родословную совершенно невозможно.
Некоторые эволюционисты предполагают, что позвоночные ведут свое происхождение от аннелид — группы, к которой принадлежит земляной червь. Древнейший червь, согласно этой теории, дал начало существу, которое через миллионы поколений превратилось в дрозда.
Но если учесть, что любой такой переход потребовал бы полной перестройки анатомии, «теория аннелид» не выдерживает критики. «Нет! — говорит дрозд. — Никаких предков!»
Или возьмем вопрос времени. Для эволюционистов это нечто такое, что всегда имеется в избытке. Они, и глазом не моргнув, прибавляют или отнимают миллиарды лет. Считается, что произойти может все что угодно — если только будет достаточно времени.
Но посмотрите на морскую чайку. Сколько времени потребовалось бы процессу эволюции, чтобы произвести эту птицу — если это вообще возможно?
Эволюционисты полагают, что жизнь зародилась в первородном «бульоне» из простых молекул, образовавшихся ну совершенно случайно. Эти простые молекулы объединялись как попало, пока им не посчастливилось образовать крупную сложную молекулу, которой предстояло сыграть важную роль в живой клетке. И жизнь наконец возникла. Так они говорят.
Но в последнее время даже некоторые эволюционисты начали сомневаться. Они спрашивают себя, действительно ли жизнь зародилась таким образом.
Видите ли, простая белковая молекула может содержать тридцать аминокислот, соединенных по порядку в единую последовательность. Но это не так уж просто, ибо существует около двадцати различных видов аминокислот, каждая из которых могла бы занять любую из тридцати позиций. Если хотя бы одна аминокислота окажется не на месте, вы в беде.