Господь привлекает внимание людей к данному вопросу в канун того времени, когда он встанет со всей непреложностью. Правда, Церковь может внешне измениться. Ее нынешние, достойные одобрения высказывания основаны на Писании, а не на традиции. Но ее стремительные реформы имеют отношение только к внешним проявлениям религиозности и не затрагивают основ учения. Они не сглаживают серьезного нарушения Закона Божьего, за которое Церковь в течение столетий несет ответственность.
Не отказывается современная Церковь и от поисков сотрудничества с государством. А если Церковь объединяется с государством для регулирования духовных вопросов, это всегда кончается преследованиями.
Да, именно этому, уставшему от фанатизма поколению Господь предлагает суровое испытание. И мы выстоим только в том случае, если усвоим основные принципы. Ибо, подобно тому, как пилигримы, сами того не сознавая, превратились в преследователей, современные люди, ненавидящие фанатизм, сами вносят свой вклад в тот поток нетерпимости, который приведет в ужас людей и ангелов!
Помните супермаркеты? Поскольку первая поправка в нашей Конституции запрещает принимать любой закон, касающийся религии, некоторые торговые дома настаивали на том, что законы штатов, предписывающие не работать по воскресеньям, являются, таким образом, неконституционными. Дело рассматривалось Верховным судом. Я присутствовал на этом историческом заседании и слышал, как сей высокий суд — хотя трое судей и выразили свое несогласие — постановил, к удивлению многих, что законы, предписывающие не работать по воскресеньям, больше не являются религиозными, а постепенно превратились в обычные социальные установления, обеспечивающие благоденствие и здоровье нации.
Таким образом, при поддержке Верховного суда проходят новые законы, предписывающие считать воскресенье нерабочим днем. К тому же старые законы, многим из которых более ста лет, выкапываются из архивов и неуклюже насаждаются.
Странное разграничение между тем, что можно и чего нельзя продавать в воскресенье, невольно вызывает улыбку. Бегло просмотрев различные законы, мы обнаружим неправдоподобную мешанину запретов и исключений. Вы можете купить молоток, но не гвозди, птичку, но не клетку для нее. Вы можете купить себе пива, но не молока своему ребенку. Вы можете приобрести антиквариат, но не имеете права купить новую мебель. Спрашивается, какое отношение эта бессмыслица имеет к здоровью и благоденствию?
Нет, друзья мои. Дело не только в супермаркетах. Здесь нечто большее, чем продолжительность рабочей недели, установленная с учетом интересов трудящихся. Поверьте, это серьезно затрагивает проблему религиозной свободы в целом. То, что мы наблюдаем, — это трудноразличимое, но преднамеренное посягательство на права свободного человека. Однако оно незаметно протаскивается под дымовой завесой напускной невинности и ослепляет тысячи людей, которые отдали бы жизни за религиозную свободу — если бы. знали, что поставлено на карту.
Позвольте привести пример. Допустим, на вашей улице расположено небольшое предприятие, возглавляемое адвентистом седьмого дня. Один из его наемных работников — молодой, заслуживающий доверия мусульманин. Закон предписывает, чтобы предприятие не работало по воскресеньям. Адвентист седьмого дня, искренне веря в то, что суббота является днем отдыха по Божественному установлению, должен закрывать свое предприятие и по субботам. А работнику-мусульманину, у которого днем отдыха является пятница, приходится терять три рабочих дня еженедельно или насиловать свою совесть. Одно из двух!
А теперь представим, что политическая власть в нашей стране перешла в руки друзей нашего мусульманина, которые бы провели закон, предписывающий считать пятницу нерабочим днем. Признаем ли мы его без всяких возражений как обычное социальное установление? Подумайте.
Однако тысячи преданных и верных христиан, не осознающих, чем это чревато, ведут борьбу с воскресным хождением по магазинам с помощью наклеек на бамперах своих автомобилей. Они и не подозревают, что, несмотря на свою ненависть к фанатизму, они невольно оказались втянуты в водоворот самого ярого фанатизма. Они и не подозревают, что очень скоро наступит время, когда невозможно будет ни продать, ни купить, не имея начертания. Они и не подозревают, что от борьбы до гонений всего один шаг.
На карту поставлено сознание. А сознание не находится в сфере владения государства. В человеке есть нечто более важное, чем кости, нервы и клетки; нечто большее, чем мышцы, уставшие после сорокачасовой рабочей недели. Сознание — это нечто принадлежащее Создателю, нечто такое, во что и Господь, и отцы-основатели нашей Церкви запретили вмешиваться государству.
Человек рожден свободным — свободным мыслить, делать выбор, действовать в соответствии со своими убеждениями независимо от того, верны они или нет. Он свободен отдать жизнь за правое дело — или даже за неправое.
Сознание — это тайное святилище, куда Сам Господь никогда не входит без приглашения. Именно в этом священном тайном пространстве человек принимает решения. Господь внушает, Господь руководит, Господь обо всем написал, но Господь не принуждает. Он не войдет и никогда не позволит кому-нибудь еще войти туда, если человек сам этого не захочет.
Сатана предпочитает вторгаться силой. Наши близкие тоже хотели бы войти — те близкие, которые ничего этого не понимают. Иногда хотели бы войти церковные власти, иногда — государственные. Но Господь Сам охраняет вход. Его пылающий меч пресекает попытки принуждения со стороны друзей или врагов. Душа свободна. Христос сделал ее свободной на Голгофе!
Да, исповедать Христа — это чего-то стоит. Открывшаяся правда часто вызывает изумление. Она может потрясти до глубины души, ибо мы внезапно начинаем понимать, как высока ее цена.
Один пастор рассказал прихожанам о дне, который Господь велел помнить. Во время пения последнего гимна он не заметно вышел через боковую дверь. Он хотел быстро пройти к главному входу, чтобы приветствовать покидающих церковь людей.
В спешке пастор едва не столкнулся с каким-то высоким человеком, задумчиво остановившимся в тени. Его глаза были влажны. Пастор положил руку ему на плечо и спросил, не может ли он чем-нибудь помочь. Человек медленно повернулся и, посмотрев пастору прямо в глаза, сказал: «Всю свою жизнь я молился за истину. Но я никогда не догадывался спросить у Господа, чего это будет стоить!»
За истину придется дорого заплатить. Но она стоит этого — даже если означает ваше отличие от других.
Генри Торо, непреклонный индивидуалист XIX в., живший в Новой Англии, однажды заявил: «Если человек не идет в ногу со своими товарищами, возможно, это происходит потому, что он слышит какого-то другого барабанщика. Пусть шагает под музыку, которую он слышит, даже если она доносится издалека и имеет совсем другой ритм».
Дезмонд Досс был человеком, который слышал другого Барабанщика. Этот небольшой, почти хрупкий человек, в котором трудно было предположить большую отвагу, служил во время второй мировой войны санитаром. И был удостоен ордена Почета. Вот как это произошло. Было субботнее утро на Окинаве. Дезмонд Досс в тот день не дежурил, поскольку была суббота. Но его часть собиралась предпринять еще одну попытку захватить высоту 167, а найти другого санитара было невозможно. Пойдет ли он с ними?
Досс ответил, что безусловно готов спасать жизни даже в субботу, и быстро собрал свое снаряжение. А затем попросил товарищей подождать. «Нельзя идти в атаку, не помолившись», — сказал он.
И подразделение армии Соединенных Штатов ждало, пока Дезмонд Досс молился вслух. Но все ждали охотно. Они доверяли этому человеку и его молитвам. Так или иначе, но они чувствовали себя спокойнее.
Они поднялись на крутой холм, но вскоре были отброшены врагом. А когда сделали перекличку, Дезмонд Досс не отозвался. Но внезапно всеобщее внимание привлек какой-то человек, махавший им с вершины холма. Это был санитар Досс, и он звал на помощь.