Пришлось мне и Максу немного поработать с жертвами каторжников и привести их хоть в какое-то подобие нормы. На удивление, младшая быстрее всех и пришла в себя. После трех глотков вина перестала икать и осмысленно посмотрела на Артема. А потом заговорила.
Ничего хорошего мы не узнали. На поселок напали каторжники, а с ними и несколько местных, которых она видела на торгу. Эти бродяги работали пастухами, а зимой нанимались погонщиками в караваны. Словом, перекати-поле, реальные бичи, тратившие выручку на выпивку и доступных девок.
Зверствовали эти парнишки ничуть не меньше каторжников. Они-то, видимо, и рассказали новым дружкам, что и где в округе лучше ограбить.
Вожак банды повел своих к Юмену, где можно было взять верховых лошадей. Но с десяток проходимцев, среди которых была половина местных, откололась и рванула на полночь к другой добыче.
– Там вилла мэонды Эрегии. Она туда приезжает… иногда. – Девушка вдруг стала запинаться, порозовела. Опустила глазки. – С подругами…
– Там есть охрана? – спросил Артем.
Девушка покачала головой:
– Слуги.
Артем кивнул Рэмуну и отъехал в сторону. Сержант последовал за ним. Наш командир, наверное, хотел выслать хордингов вперед на разведку. Но хватит ли сил у лошадей еще на один рывок? И так уже полдня прокатались.
– Ну-ну, – подбодрил я девушку. – Что там с этой мэондой?
Девушка вздохнула, робко посмотрела на меня и ответила.
Через пару минут я окликнул Артема и Макса.
– Давайте сюда.
– Чего там?
– Интересная история, – глумливо хмыкнул я и покосился на пунцовую как мак девчушку.
Парни подъехали ближе.
– Чо за история? Время поджимает.
Я посмотрел на девушку, но она молчала.
– Да фигня! – сказал я. – На этой вилле благородная мэонда Эрегия изволит развлекаться. Тешит плоть, так сказать. Правда, предпочитает не мужчин, а как раз наоборот, молоденьких красоток.
Макс хмыкнул, пренебрежительно сплюнул.
– Лесбиянка что ль? Тож мне невидаль.
– Ну, это как посмотреть.
Вообще-то в империи извращения, строго говоря, были не в почете. И братство привратников яростно клеймило, и власти не одобряли. Грозили карой за подобные игрища.
Среди простого люда этой гадости, понятно, не было, не до извращенных фантазий земледельцам, скотоводам и прочим. А вот знать иногда баловала себя. Некоторые молодцы и молодицы позволяли непотребство, но втихую, вдали от глаз родичей и властей. За такое могли не только лишить титула и денег, но и на каторгу отправить. Где любителям всякой мерзости были бы рады старожилы невольничьих острогов.
Наша же драгоценная Эрегия – прелестная дамочка лет тридцати, не замужем и без детей, зато с длинной вереницей славных предков – с юных лет пристрастилась к столь непопулярной забаве. Отец, видимо, знал, но молчал. А Эрегия, не будь полной дурой, свои наклонности не афишировала. Велела построить виллу вдали от отчего дома, куда и приезжала пару раз в круг вместе с милыми подружками и слугами. Там эта компания предавалась разнузданному веселью с оргиями, включая ночные купания в специально вырытом бассейне, окруженном факелами. Конечно, нагишом.
Впрочем, иногда Эрегия, пресытившись прежними подружками, увлекала к себе какую-нибудь молоденькую девчушку из местных. Для чего выезжала на торги в соседние поселения, где и устраивала своеобразный кастинг.
В округе знали о предпочтениях благородной дамы и загодя прятали дочек. Хотя Эрегия никого не убивала, а понравившуюся девчонку даже одаривала. Но все равно местные жители щедрую даму не жаловали.
Спасенная нами девушка полгода назад сама едва не угодила в этот вертеп. Одна из подружек Эрегии уже увлекла ее к крытой повозке, но бдительный отец буквально отбил, пригрозив рассказать приставу. Эрегия на угрозу только фыркнула, бросила под ноги отцу медный шинай и беспечно заявила, что видела пристава в таком месте, что и сказать стыдно.
А вот другая молодка из соседнего поселка угодила в капкан и провела на вилле два дня. Потом ее вернули домой. Живую, вроде как здоровую, с парой золотых в руке. Только особой радости та не выказала. И сквозь рыдания сумела промямлить, что ее лишили невинности самым наглым образом, с помощью кожаного предмета, весьма напоминающего мужское естество. Проделала все это Эрегия, сопроводив дефлорацию долгими ласками и прочими забавами.
Отец несчастной разбогатевшей дочки ничего не добился у пристава. Тот не рискнул начинать тяжбу с влиятельной семьей.
– Вот такое веселье, – закончил я. – Забавница эта мэонда. И если слухи не врут, она держит там прекрасных верховых коней. Верно?