— Да, да, — воскликнулъ Горгій, — повѣрьте, что подъ его важнымъ и гордымъ видомъ скрывается полнѣйшая пустота. Онъ не понимаетъ, что, обращаясь со мною такъ безцеремонно, самъ подготовляетъ тебѣ серьезныя непріятности. Но… пустъ онъ остерегается! Если я заговорю…
Онъ не докончилъ, потому что Маркъ перебилъ его:
— Что же вы скажете?
— Ничего. Это наши личныя дѣда, и я скажу о нихъ лишь исповѣднику.
Затѣмъ онъ продолжалъ:
— Вы знаете, конечно, что теперь школой братьевъ тоже управляетъ его креатура, братъ Іоахимъ; онъ занялъ мѣсто брата Фульгентія. Это страшный лицемѣръ, ловкій и хитрый льстецъ, воображающій, что свершаетъ ни вѣсть какой подвигъ тѣмъ, что пересталъ дергать за уши этихъ негодныхъ мальчишекъ, и вы сами видите прекрасные результаты. Школу скоро закроютъ за недостаткомъ учениковъ. Надо, какъ слѣдуетъ, наказывать всѣхъ этихъ сорванцовъ, тогда они почувствуютъ къ вамъ уваженіе. Хотите знать мое мнѣніе: во всемъ округѣ есть только одинъ достойный кюрэ — это аббатъ Коньясъ. Онъ, по крайней мѣрѣ, какъ слѣдуетъ ведетъ борьбу и побиваетъ каменьями невѣрующихъ. Онъ — настоящій праведникъ, и еслибы побольше такихъ людей, дѣла обстояли бы совсѣмъ иначе.
Горгій поднялъ обѣ руки и потрясалъ въ воздухѣ сжатыми кулаками. Его суровая, дикая фигура, полная ненависти, какъ-то совсѣмъ не подходила къ этой мирной классной комнатѣ, освѣщенной лампой, гдѣ никто никогда не слыхалъ такихъ жестокихъ и гнѣвныхъ рѣчей. Наступило молчаніе; слышенъ былъ только шумъ дождя, который хлесталъ въ окна.
— Мнѣ кажется, что Богъ покинулъ и васъ, какъ и вашихъ начальниковъ, — замѣтилъ Маркъ не безъ нѣкоторой ироніи.
Братъ Горгій бросилъ взглядъ на свою жалкую одежду, на свои худыя руки и опустилъ голову.
— Да, Господъ покаралъ меня въ Своемъ справедливомъ гнѣвѣ за мои личные грѣхи и за грѣхи другихъ. Я преклоняюсь передъ Его волей; Онъ наказуетъ меня къ моему благополучію. Но я никогда не прощу и не забуду того, что сдѣлали другіе, чтобы ухудшить мое положеніе! Они толкнули меня на путь лишеній, заставивъ покинуть Мальбуа, и если я теперь пришелъ сюда, то съ цѣлью вырвать у нихъ тотъ кусокъ хлѣба, который они мнѣ должны обезпечить.
Онъ не хотѣлъ высказать все, что таилось на днѣ его души, но, по всему его виду загнаннаго, голоднаго звѣря, можно было судить о томъ, какъ ему жилось. Его перемѣщали съ мѣста на мѣсто, въ самые глухіе и бѣдные приходы, пока онъ не потерялъ терпѣнія и, скинувъ рясу, пошелъ бродить по большимъ дорогамъ. Гдѣ-то онъ скитался, по какимъ странамъ, сколько испыталъ лишеній, какіе совершилъ проступки? Никто этого, конечно, не узнаетъ, но, смотря на его ожесточенное, худое лицо съ провалившимися глазами, можно было догадаться, что онъ извѣдалъ всѣ пороки и опустился на самое дно разврата. Вѣроятно, онъ сперва пользовался вспомоществованіемъ своихъ бывшихъ товарищей, которымъ нужно было купить его молчаніе. Онъ писалъ имъ угрожающія письма и получалъ небольшія суммы денегъ. Но, мало-по-малу, они перестали его поддерживать, и всѣ его вымогательства оставались безъ послѣдствій. Очевидно, было рѣшено, что послѣ столькихъ лѣтъ онъ уже не представлялъ изъ себя опаснаго человѣка, и онъ самъ понялъ, что его признанія теперь не имѣли значенія и только лишили бы его послѣдней надежды получать хотя небольшія суммы денегъ. И вотъ онъ явился въ Мальбуа и заходилъ то къ одному, то къ другому противнику Симона, добывая жалкіе гроши отъ этихъ людей, все еще боявшихся пересмотра розанскаго процесса. Онъ являлся для нихъ живымъ укоромъ ихъ совѣсти, которая стучалась въ дверь и угрожала справедливымъ возмездіемъ. Но было очевидно, что и эти послѣдніе источники мало-по-малу исчезали и отказывались питать его, иначе онъ бы не пришелъ сюда и не высказывалъ своего бѣшенства. Маркъ все это понялъ. Братъ Горгій только потому вынырнулъ изъ того мрака, въ которомъ пресмыкался, что истощилъ послѣднія средства и совершенно обнищалъ. Но зачѣмъ же онъ пришелъ сюда, въ эту ужасную погоду, въ темную дождливую ночь? Чего онъ могъ ожидать отъ Марка? Какую выгоду хотѣлъ извлечь изъ своихъ словъ, полныхъ презрѣнія, которыми онъ поносилъ прежнихъ единомышленниковъ?