Прежде всего подтвердились показанія Бонгара. Многія лица теперь заявили, что они также припоминаютъ свои встрѣчи на Большой улицѣ съ человѣкомъ, который шелъ, оглядываясь, — очевидно, встревоженный тѣмъ, что происходило около школы; этотъ человѣкъ былъ Фаустенъ: они теперь убѣждены, что встрѣтили именно его. Спичечница, найденная Долуаромъ, по свидѣтельству многихъ, принадлежала тоже ему, ее видѣли у него въ рукахъ. Объяснился и смыслъ того разговора, который услыхалъ Савенъ, такъ какъ Фаустенъ и Марсулье были большими пріятелями, и онъ легко могъ о томъ проговориться. Маркъ съ напряженнымъ вниманіемъ слѣдилъ за ходомъ слѣдствія, и вскорѣ для него все стало яснымъ. Онъ принялъ на себя лично переговорить съ Марсулье, поведеніе котораго съ самаго начала внушало ему подозрѣніе. Онъ вспоминалъ его сконфуженный видъ въ ту минуту, когда встрѣтился съ нимъ послѣ бѣгства виновнаго въ покушеніи. Почему онъ такъ неохотно отдалъ платокъ? Почему выказалъ такое изумленіе, услыхавъ слова Розы, что человѣкъ, который на нее бросился, былъ ея отецъ? Почему онъ такъ смутился, когда Тереза открыла комодъ и вынула платки? Марка особенно поразило слово «глупецъ», которое было сказано сторожу убѣгавшимъ человѣкожъ, и которое Марсулье повторилъ въ первую минуту растерянности. Теперь такое восклицаніе легко было объяснить: оно было сказано съ досады пріятелю, который имѣлъ неосторожность своимъ появленіемъ испортить дѣло. Маркъ отправился къ Марсулье.
— Извѣстно ли вамъ, мой другъ, что противъ Фаустена существуютъ серьезныя улики; его, вѣроятно, вскорѣ арестуютъ. Не опасаетесь ли вы запутаться въ этой исторіи?
Бывшій сторожъ молча, съ опущенной головой, внимательно выслушалъ всѣ доказательства.
— Признайтесь, — вы узнали его? — спросилъ Маркъ, изложивъ всѣ свои доводы.
— Какъ я могъ его узнать, господинъ Фроманъ? У Фаустена нѣтъ бороды, и носитъ онъ всегда фуражку; а тотъ человѣкъ былъ съ большой бородой, и на головѣ у него была шляпа.
Это утверждала и Роза; до сихъ поръ эти подробности не были разъяснены.
— О! Представьте себѣ, что онъ надѣлъ фальшивую бороду и захватилъ чужую шляпу?! Вѣдь онъ обратился къ вамъ со словомъ «глупецъ;» вы навѣрное узнали его по голосу?
Марсулье уже поднялъ руку, готовый отречься отъ своего показанія и поклясться, что человѣкъ не произнесъ ни слова, но онъ не въ силахъ былъ это сдѣлать, встрѣтивъ ясный, твердый взглядъ Марка. Въ сущности Марсулье былъ честный человѣкъ, и въ немъ проснулась совѣсть; онъ не рѣшился совершить скверный поступокъ — дать ложную клятву изъ глупаго тщеславія.
— Я прекрасно знаю, — продолжалъ Маркъ, — что вы были съ Фаустеномъ въ хорошихъ отношеніяхъ, и что онъ нерѣдко обзывалъ васъ глупцомъ, когда вы противились быть съ нимъ заодно въ какой-нибудь неблаговидной продѣлкѣ; онъ не понималъ вашихъ честныхъ побужденій и ругался, пожимая плечами…
— Да, да, это бывало, — согласился Марсулье: — онъ часто называлъ меня глупцомъ, такъ что я наконецъ обижался.
Поддаваясь уговорамъ Марка, который старался ему объяснить, что запирательство можетъ набросить тѣнь подозрѣнія на участіе его самого въ этомъ дѣлѣ, Марсулье наконецъ во всемъ признался, руководствуясь какъ добрыми побужденіями, такъ отчасти и трусостью.
— Ну, да, господинъ Фроманъ, я узналъ его. Никто, кромѣ него, не крикнулъ бы мнѣ «глупецъ»; я узналъ его по голосу. Ошибиться я не могъ, — слишкомъ часто мнѣ приходилось слышать отъ него это слово… Я также увѣренъ, что у него была привязная борода, которую онъ оторвалъ на бѣгу и сунулъ въ карманъ, такъ какъ люди, встрѣтившіе его на Большой улицѣ, замѣтили, что на головѣ у него была шляна, но всѣ въ одинъ голосъ утверждаютъ, что онъ былъ безъ бороды.
Маркъ горячо пожалъ руку Марсулье, обрадованный его искренностью.
— Я былъ увѣренъ, что вы — честный человѣкъ, — сказалъ онъ ему.
— Честный человѣкъ… да… конечно… Видите ли, господинъ Фроманъ, я — ученикъ господина Жули, и хотя давно кончилъ школу, но не забылъ его уроковъ; когда учитель сумѣетъ внушить ученикамъ любовь къ истинѣ — его слова не забываются; иногда готовъ бываешь сказать неправду, но вся душа возмущается, а разумъ подсказываетъ не вѣрить всякимъ небылицамъ, которыя распускаются злонамѣренными людьми. Повѣрьте, я самъ не свой съ тѣхъ поръ, какъ случилась эта исторія, но что прикажете дѣлать, — у меня нѣтъ другого источника существованія, какъ мое мѣсто церковнаго сторожа, и я поневолѣ долженъ былъ потакать друзьямъ моего дяди Филиса.