Самъ отецъ, баронъ Натанъ, уговорилъ дочь перейти въ католичество и выказывалъ самый искренній восторгъ предложенію маркизы; онъ надѣялся такимъ образомъ окончательно смыть съ себя грязь еврейства и очиститься въ той водѣ, въ которой окрестится его дочь. Церемонія крещенія произвела большой переполохъ въ большомъ свѣтѣ Бомона и послужила доказательствомъ новой крупной побѣды, одержанной церковью.
Наконецъ, благодаря материнскому попеченію маркизы де-Буазъ, которая руководила Гекторомъ де-Сангльбефомъ, какъ взрослымъ ребенкомъ, не особенно умѣлымъ, но послушнымъ, графа выбрали депутатомъ Бомонскаго округа, чему способствовало также громадное помѣстье Дезирада, полученное имъ въ приданое за женой. По настоянію той же маркизы, онъ занялъ мѣсто въ небольшой группѣ реакціонеровъ, опортунистовъ, примирившихся съ республикой; она надѣялась, что современемъ онъ займетъ какое-нибудь выдающееся положеніе. Самое смѣшное было то, что баронъ Натанъ, еврей, только что освобожденный отъ проклятія, которое тяготѣло надъ его предками, сдѣлался еще гораздо болѣе ярымъ роялистомъ, чѣмъ его зять, несмотря на то, что предокъ послѣдняго былъ оруженосцемъ при Людовикѣ Святомъ. Баронъ ужасно гордился своею окрещенною дочерью; онъ самъ выбралъ ей имя Маріи и постоянно называлъ ее этимъ именемъ съ какимъ-то подобострастнымъ восхищеніемъ. Онъ гордился также своимъ зятемъ-депутатомъ, надѣясь современемъ воспользоваться его вліяніемъ; но пока онъ, безъ всякой задней мысли, наслаждался жизнью въ этомъ свѣтскомъ домѣ, гдѣ теперь постоянно мелькали черныя рясы аббатовъ, и гдѣ только и говорилось, что о разныхъ благотворительныхъ дѣлахъ, совершенныхъ прекрасной маркизой де-Буазъ при содѣйствіи ея обожаемой подруги, вновь окрещенной Маріи. Дружба ихъ становилась все тѣснѣе и тѣснѣе.
Когда Маркъ и Давидъ, пропущенные привратникомъ, очутились въ великолѣпномъ паркѣ Дезирады, они замедлили шаги, наслаждаясь чуднымъ вечеромъ и любуясь красотами природы — роскошными деревьями, зелеными лужайками и блескомъ зеркальной поверхности прудовъ. Замокъ, утопающій въ зелени красивыхъ боскетовъ, былъ построенъ въ стилѣ возрожденія и казался розовымъ кружевомъ на фонѣ синяго неба; это была истинно королевская постройка, и окружающіе сады являлись чудомъ искусства. И весь этотъ рай земной заполучилъ еврей, благодаря милліонамъ, нажитымъ удачною спекуляціею; Маркъ не могъ не вспомнить темную, грязную лавчонку въ улицѣ Тру, безъ свѣта, безъ солнца, гдѣ несчастный жидъ Леманъ съ утра сидѣлъ за шитьемъ вотъ уже тридцать лѣтъ подрядъ, съ трудомъ зарабатывая себѣ на пропитаніе. Сколько такихъ же евреевъ, еще болѣе несчастныхъ, околѣвало съ голоду въ самыхъ ужасныхъ трущобахъ! Они составляли громадное большинство, и можно было легко понять всю гнусную ложь антисемитизма, поголовное преслѣдованіе цѣлой расы, обвиняемой въ захватѣ всемірныхъ богатствъ, когда вся эта масса состояла изъ жалкихъ работниковъ, жертвъ соціальнаго неравенства, раздавленныхъ подъ тяжестью капитала, наравнѣ съ работниками-католиками. Всякій разъ, что еврею удавалось достигнуть богатства, онъ покупалъ титулъ барона, выдавалъ дочь замужъ за графа стариннаго рода и выказывалъ свою приверженность роялизму и ненависть къ евреямъ, отрекаясь отъ своихъ единоплеменниковъ и готовый раздавить ихъ, если къ этому представится случай. Не существуетъ особаго еврейскаго вопроса, а существуетъ лишь вопросъ о скопляемыхъ богатствахъ, развращающихъ и губящихъ все, что съ ними соприкасается.
Когда Давидъ и Маркъ подошли къ замку, они увидѣли подъ большимъ дубомъ барона Натана съ дочерью и зятемъ въ обществѣ маркизы де-Буазъ и духовнаго лица, въ которомъ они узнали самого отца Крабо. Вѣроятно, всѣ они только что позавтракали въ интимномъ кружкѣ и пригласили, въ качествѣ добраго сосѣда, ректора вальмарійскаго училища, которое находилось въ трехъ километрахъ отъ замка; за дессертомъ обсуждались какіе-нибудь серьезные вопросы, а затѣмъ всѣ прошли въ садъ на лужайку подъ дубъ, чтобы воспользоваться чуднымъ августовскимъ днемъ: они сидѣли на садовыхъ стульяхъ, неподалеку отъ мраморнаго фонтана, представлявшаго услужливую нимфу съ наклоненнымъ кувшиномъ, откуда постоянно падала струя воды.
Признавъ посѣтителей, которые изъ вѣжливости остановились въ нѣкоторомъ отдаленіи, баронъ сейчасъ же отправился къ нимъ навстрѣчу; онъ усадилъ ихъ на стулья, поставленные по другую сторону бассейна, и занялся ими, не представивъ ихъ остальному обществу.