Палец мой все еще блуждал над кнопками телефона. Я не могла решиться. И вдруг почувствовала сильную потребность позвонить Иоганну. Иоганн Кербер, старый друг семьи Петерсен, человек, на которого Филипп смотрел с восхищением и к которому всегда обращался за советом. А потом, когда Филипп пропал, мне самой приходилось доверяться здравомыслию и осмотрительности Иоганна и искать его отеческого совета. Все финансовые и хозяйственные вопросы, не терпевшие отлагательств, улаживал он. Ведь Филипп, основной совладелец концерна с миллиардным оборотом, неожиданно канул в воду. И улаживать приходилось немало. Известие о возвращении Филиппа обрадовало бы Иоганна больше всего на свете. Я уже набрала его номер, но вдруг почувствовала укол совести и передумала. Ведь это ясно как день: кому как не матери полагается первой узнать такую новость. Узнать о том, что сын ее жив. Что он возвращается. Альцгеймер там или нет – не все ли равно. Будет серьезной ошибкой не поставить ее в известность первой. Я принялась листать маленькую записную книжечку, где содержались все важные номера, – я набирала их постоянно, но запомнить никак не могла, – нашла телефон дома престарелых, где жила Констанция, и позвонила.
Трубку сняли сразу после первого гудка, на другом конце раздался энергичный женский голос.
– Добрый день, это Зара Петерсен, – представилась я. – Мне хотелось бы поговорить со свекровью.
– Ах, госпожа Петерсен, – ответил голос, – мне очень жаль. Но вашей свекрови сегодня совсем не здоровится, она навряд ли способна вести беседы по телефону. Но, если угодно, вы можете зайти. Повидаться со свекровью можно в любое время, никто не будет возражать.
Мне стало стыдно. Я уже давно не навещала Констанцию. Слишком увлечена была собой и своими проблемами.
– Большое спасибо, – поблагодарила я. – Я зайду, как только появится возможность.
Я положила трубку и сразу набрала номер Иоганна. Услышала гудок, – первый, второй, четвертый, седьмой, после чего оставила свою затею. Набрала номер мобильного, который знала наизусть, и пока устанавливалось соединение, переминалась с ноги на ногу, не находя себе места. Но мобильный оказался выключен. Я тихо чертыхнулась. Снова взяла книжечку и нашла номер офиса, – Иоганн дал мне его на всякий пожарный, и вот этот случай наступил.
Только я набрала последнюю цифру, в трубке опять послышался женский голос, такой же приятный и деловой.
– Здравствуйте, меня зовут Зара Петерсен, – сказала я. – Я могу поговорить с господином Кербером?
– Господин Кербер в командировке, за границей, – ответила женщина на другом конце.
– Ах да, конечно, – выпалила я, вспомнив, что он собирался на несколько дней по делам в Пекин.
– А когда он вернется? – спросила я.
– Господин Кербер возвращается через три дня. Хотите оставить для него сообщение?
– Нет, спасибо, – ответила я. – Вы не знаете, могу ли я как-нибудь с ним связаться?
– Я не имею права давать номер его личного мобильного. Зайдите лучше еще раз, когда…
– Не стоит, – перебила я, – у меня есть его мобильный. Попробую позвонить ему еще раз, попозже. Благодарю вас.
Я положила трубку, не дождавшись ответа. Снова набрала номер мобильного, в нелепой надежде, что Иоганн, пока я говорила с его секретаршей, уже успел все-таки включиться.
– Ну давай же, давай, – умоляла я, пока устанавливалось соединение.
Но совершенно равнодушный голос сообщил, что абонент находится вне зоны действия сети. И тогда меня затрясло по-настоящему. Желание говорить с Иоганном сделалось нестерпимым. Я снова выругалась, потом немного подумала, кому бы еще позвонить, но так и не пришла ни к какому решению. Оставалось одно – набрать Мириам. С нетерпением ожидала я гудка, мысленно приготовившись, что раздастся «занято», или никто не снимет трубку, но в конце концов услышала знакомый голос.
– Мартин Бекер.
– Мартин, привет! Это Зара.
– Супер-Зара! – провозгласил Мартин.
Он смаковал каждое слово, словно я и впрямь была супергероем. В порядке исключения я не обратила на его юмор никакого внимания.
– Можно поговорить с Мириам?
– Не знаю, получится ли, – ответил Мартин. Я совершенно отчетливо представила себе, как расплывается в кривой улыбке его лицо.