Через некоторое время я справилась с собой и извинилась:
– Простите. Я пойду. В доме много дел. Еще раз спасибо за вкусную малину.
По дому разливалась прохлада, меня все еще знобило. Я пошла на кухню, высыпала половину ягод в маленькую миску и поставила в холодильник, для Лео. Потом села на пол и одну за другой отправила в рот оставшиеся ягоды.
10
Лео смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Слова мои еще отдавалось эхом в комнате. Я много думала, как лучше сыну обо всем поведать. Где. И какие слова подобрать. «Твой отец», а может, «папа», «приедет» или «жив»?
Я изо всех сил старалась припомнить, какие чувства обуревают тебя в восемь лет. Как ты забираешься на самые высокие каштаны, не испытывая при этом ни малейшего страха, – тебе еще не приходилось сталкиваться со смертью, и ты не знаешь, что такое травма спинного мозга и паралич. Как вдохновенно и ни о чем не думая расшатываешь уже слабые молочные зубы, пока они не выпадут. Как копаешь крохотные могилки для птиц, которых нашел в траве, изготавливаешь миниатюрные надгробия и во время погребального обряда то строишь наигранно серьезную мину, то стыдливо хихикаешь, потому что на настоящих похоронах еще никогда не бывал. Ты все, везде и всегда делаешь бегом, потому что зачем ходить из пункта А в пункт Б, когда можно бегать.
– Папа приезжает, – повторил сын так, словно собирался распробовать эти слова хорошенько, а потом уже решить, как поступить дальше.
Отец был для него только мысленным образом, не более, одним из фантастических героев тех историй, которыми потчевала его по вечерам мама, сидевшая на краю кровати. Отец был героем из сказки, которого держали под замком среди черных значков, рассыпанных на белых книжных страницах.
Сейчас Лео совершенно сбит с толку, и нельзя его за это упрекать. Будь у меня больше времени. Больше времени, чтобы спокойно, без спешки все ему объяснить, чтобы он постепенно мог свыкнуться с этой мыслью. Но времени нам не дали – ни ему, ни мне.
Филипп приезжает.
И не в каком-то там неопределенном будущем, Филипп приезжает завтра.
Лео, не говоря ни слова, обнял меня. И некоторое время мы так сидели. Бедняжка, наверно, трудно так сразу все переварить. Я только было собралась спросить сынишку, что он обо всем этом думает, что чувствует, но тут заметила, как медленно и спокойно он дышит. С изумлением я поняла: Лео уснул.
11
Я разделась и теперь разглядывала себя в зеркале, стараясь быть беспристрастной.
На меня смотрела женщина, невысокая, но и не коротышка. Стройная, с короткой стрижкой, придававшей всему ее облику что-то мальчишеское, но именно из-за стрижки женщина выглядела моложе своих лет. Кожа загорелая, грудь маленькая. На левом бедре крошечная, как будто размытая, татуировка. Маленькая бабочка. Взгляд не очень уверенный.
Я пыталась понять – что изменилось во мне за последние годы.
Эту ли женщину помнит Филипп?
Я постарела?
Сильно ли я постарела?
Ответа я не находила. Да и что проку думать об этом?
Когда-то, незадолго до своего исчезновения, Филипп признался мне, что вообще-то не верит в любовь. Ее якобы попросту не может быть. И он понятия не имеет, как мы до такого додумались. Помнится, я тогда еще наморщила лоб и уничижительно на него посмотрела.
– Когда нам кажется, что мы любим другого человека, действительно ли мы любим человека? – спросил Филипп. – Или мы любим просто чувство, которое он в нас вызывает?
Я закатила глаза и сказала:
– Разумеется, любовь существует.
– Но если любовь существует, – ответил Филипп и с удовлетворением осклабился, словно я, как и следовало ожидать, угодила в заранее расставленные сети, – можно ли тогда перестать любить? Если мы любим не просто чувство, какое конкретный человек в нас вызывает, но и впрямь любим человека… А раз так, разве можно когда-нибудь перестать его любить?
Я не знала ответа – тогда. Филипп засмеялся и пренебрежительным жестом отбросил свой мысленный эксперимент, но я с тех пор все время об этом думала.
Я с трудом оторвалась от зеркала и оделась. Лето было в разгаре, а значит, воздушного платья и невысоких сандалий вполне достаточно. Напоследок я еще раз мельком посмотрелась в зеркало. Подумала, что в белом летнем платье немножко похожа на невесту, только фаты не хватает. Я и вправду ощущала себя невестой. Ощущала волнение, какое охватывает молодую девушку, – той тоже немного боязно, ведь страсть как хочется узнать, что тебя ждет там, на пороге новой жизни.