- Ты сначала меня не узнал… - начала Верити.
- Чаю? – перебил Ремус, явно не желающий знать подробности. Но Саншайн считала, что Рем должен знать.
- Да, пожалуй… - ответила она на предложение чая, и Ремус поспешил убежать на кухню. Верити поспешила за ним. – Не узнал, ударил. А потом, видимо, принюхался и решил меня не есть…
Руки Люпина дрожали. Саншайн не знала, от чего: от слабости после превращения или от страха и нежелания обсуждать случившееся.
- Послушай, - она практически бесшумно подошла к нему; Люпин замер. – Я, может, и глупо поступила, навестив тебя в полнолуние. Но я не знала, что ты оборотень…
- Я же предупреждал, что могу исчезнуть на день, - Ремус вздохнул, продолжив заваривать чай. От близости волшебницы становилось не по себе.
- Да. Но ты сказал, на день, а тебя не было два…
- Вчера я почувствовал себя хуже, чем обычно перед полнолунием, и решил не появляться. Толку бы от меня все равно было мало.
- Понимаю. Но я-то не знала. Связаться с тобой я никак не могла – ты не пользуешься маггловским телефоном, а волшебных средств связи я пока не знаю. Мне показалось…я подумала… - Верити тоже было тяжело обсуждать это. – Я решила, что с тобой случилось что-то страшное. Ты плохо выглядел в последние дни. Вдруг, думала я, с тобой что-то случилось, тебе нужна помощь, и ты лежишь в своем доме один, не можешь позвать кого-нибудь…Я очень волновалась.
Люпин тяжело выдохнул. Конечно, он не злился на Верити. Он сам волновался.
- В общем… - он протянул девушке чашку, но та поставила ее на стол, готовясь к нравоучениям, - хорошо, что все обошлось. Но пообещай мне… - Ремус повернулся к Верити лицом. -…что в следующее полнолуние ты будешь сидеть дома и не понесешься меня спасать. Иначе придется прекратить наши занятия…
- Хорошо, - без промедления ответила девушка. – Ты мог бы и сразу сказать мне, что в полную луну становишься шерстяным и кусачим, инстинкт самосохранения не позволил бы мне бежать сюда прямо в твои когтистые лапы.
- Я… - Ремус замялся. Он налил чаю и себе, потом сел за стол. Саншайн осталась стоять. – Обычно люди начинают избегать меня, если узнают, что я оборотень. Их можно понять – в магическом мире оборотни считаются ужасными существами, ведь мы не можем контролировать свое поведение в волчьем облике. Наш разум теряется во тьме в такие моменты.
- Совсем не можете? – Верити взяла свою чашку со стола, но все еще не села.
- Чтобы иметь возможность перекидываться в волка по своему желанию, нужно отречься от своего человеческого естества, - начал объяснять Люпин, грея руки о чай. – Стать жестоким зверем, не чураться убийства, проливать кровь, в общем, стать волком даже будучи человеком. И это все равно не спасет тебе от ежемесячных обязательных перекидываний. Однако, разум ты терять перестанешь. Но зачем тебе этот разум, если даже в человеческом облике единственной твоей целью становится охота?
- Да уж, - Саншайн сделала глоток. – И никаких других способов?
- Есть еще аконитовое зелье, которое помогает сохранить человеческое сознание в моменты превращения, - рассказывал Люпин, - но его крайне сложно сварить, я так и не научился и знаю всего одного человека, который способен на такое.
- Ясно… - Верити вздохнула. Она бы отдала свой магический дар, если бы это помогло избавить Ремуса от проклятия.
- Очень странно, что я не убил тебя сегодняшней ночью, - заметил Люпин, - обычно я даже на близких бросаюсь, а тут…в общем, нам крупно повезло.
- Наверное…Не буду больше рисковать, пока не научусь варить аконитовое зелье, - Саншайн улыбнулась, Ремус тоже.
- Брось, не стоит за меня так переживать, - Люпин махнул рукой. Верити вдруг подалась вперед, оказавшись совсем рядом. Ремус замер, почувствовав ее запах – тот самый запах, который побудил оборотня в нем остановиться и не причинять больше девушке зла. Люпин шумно выдохнул.
- Думаю, стоит, - прошептала девушка, обжигая ухо волшебника горячим дыханием.
Руки мужчины сами собой потянулись к талии Верити. Девушка не была против, она мерно дышала на шею Люпина, пока он гладил ее спину и руки.
«Прекрати, Люпин, сейчас же!» - орала совесть в его голове, - «Ты привяжешься к ней, но, что хуже, она привяжется к тебе, а ты не сможешь ей ничего обещать, из-за своей пушистой проблемы!»
Ремус отстранился. Смущенно улыбнувшись, он продолжил пить чай, а Верити наконец села на свободный стул.
- Как давно это с тобой приключилось? – спросила Саншайн как ни в чем не бывало.
- В детстве, - Люпин тоже сделал вид, что неловкой для него сцены не было. – Когда мне было около пяти. Известный оборотень Фенрир Сивый хотел убить меня, но успел только укусить. Он из тех, кто отреклись от своей человеческой половины. Ужасный парень, одним словом…
- Отвратительный, - согласилась Верити. – Но ты ведь учился в Хогвартсе, так? И как тебя приняли?
- Да, я был единственным оборотнем-ребенком, который учился в Хогвартсе. Специально для меня неподалеку от замка посадили волшебную Иву. В полнолуние я отправлялся в Визжащую Хижину, тоже не далеко от Хогвартса, и там пережидал ночь. Ива не давала мне выбраться из Хижины, я никого не мог покалечить, и никто не знал о моем…недуге.
- Здорово…А друзья?
- Друзья знали. Я долгое время не говорил им, боясь, что они перестанут общаться со мной, но они все же узнали. И тогда… - Ремус запнулся. О тайне Джеймса Поттера, Сириуса Блэка и Питера Петтигрю никто, кроме Рема, не знал.
Верити улыбнулась:
- Ремус, поверь мне, все, что ты мне сегодня расскажешь, я никому не передам даже под пытками.
- Ну…в целом, когда трое моих друзей узнали, что я оборотень, вместо того, чтобы отвернуться от меня, они стали анимагами. Джеймс превращался в оленя, Сириус – в собаку, а Питер – в крысу. Я не трогал их в животном облике, принимая за своих, и так они смогли быть со мной в полнолуние. Они так и не зарегистрировались анимагами, так что никому ни слова.
- Договорились, - девушка кивнула. – Что стало с твоими друзьями?
- Джеймса убил Сам-знаешь-кто, я рассказывал, - Люпин сверлил взглядом дно своей пустой чашки. – Сириус находится в Азкабане – это волшебная тюрьма – за убийство Питера.
- Оу… - Саншайн вздохнула. Она заметила, что Ремус рассказывает про Сириуса с небольшим недоверием к собственным словам. Уточнять девушка ничего не стала.
А Ремус вдруг смутился. Понял, что чем больше он рассказывает волшебнице о себе, чем больше они узнают друг друга, тем больше он привязывается к Верити и тем больше ему хочется, чтобы она не уходила из его дома.
- Мы будем сегодня заниматься или ты плохо себя чувствуешь? – между тем спросила девушка.
- Да…да, - Ремус встал, - сейчас, я только переоденусь и пойдем. Подожди меня… - он исчез в коридоре. Верити вернулась в комнату, где они с Люпином сегодня спали – забрать свою палочку. Взгляд упал на фотографию, сиротливо стоящую на подоконнике. Саншайн взяла ее – с фотографии (она двигалась!) на нее смотрели четверо молодых парней и симпатичная девушка с непослушными волосами. В одном из мальчиков Верити узнала Ремуса – молодого, без шрамов на лице, но такого же милого и внимательного. Его по-братски обнимал другой парень, в очках. С другой стороны от Люпина стоял черноволосый красавец, ехидно глядящий в камеру. Снизу стоял низкий и щекастый мальчик с маленькими глазками, а рядом с ним – девушка, глядящая на парня в очках с необычайным недовольством.
Верити повернула фотографию – сзади она была подписана.
«Бродяга, Хвост, Лунатик, Сохатый и Лили»
Ремус вернулся в комнату.
- Я тебя потерял, - признался он, подворачивая рукава рубашки. Она выглядела старше хозяина.