ГЛАВА VI
Великое возбуждение царило среди ваджиджи, живущих на восточном берегу «моря Уджиджи» или озера, называемого Танганьика, что означает «Место встречи». Неподалеку от деревни Кавеле в заброшенной тембе, выстроенной когда-то одним арабским купцом, поселились необыкновенные люди — люди с белой кожей, сказочные вазунгу! Здесь таких не то что не видывали, большинство и не слыхало о них никогда.
Пришли эти люди с востока, откуда приходят арабские купцы, и привели с собой немалый караван со всякими товарами, но, странное дело, они не торгуют, не скупают слоновые бивни и отказываются даже от рабов, несмотря на сезонную дешевизну — по пяти кусков «меркани», американской бельевой хлопчатки, за взрослого мужчину. На базар они, впрочем, приходят, но только затем, чтобы закупить себе еды. Вазунгу покупают рыбу, кур, пальмовое масло, маниок и сладкий картофель, бобы и фасоль, артишоки, бананы… Сами они только выбирают, что им нравится, расплачиваются же бусами, которых у них очень много, — их рабы, почти такие же светлокожие, как они сами, и одетые в такие же дивные одежды, покрывающие все тело, а уносят купленное другие рабы, чернокожие, но тоже одетые гораздо богаче, чем любой вождь племени на берегах Танганьики.
Вот тут-то, когда вазунгу приходят на базар, самое удобное время рассмотреть их как следует. Правда, собирается слишком большая толпа, которая сопровождает белых людей неотступно шаг за шагом. Более смелые, конечно, прорываются вперед, а робким приходится довольствоваться тем, что удастся увидеть из-за спин передних. Хорошо еще, что передние рассказывают тем, кому не видно, как выглядят вазунгу и что они делают. Но рассказчиков слишком много и, увлекаясь зрелищем, говорят они слишком громко, а другие переиначивают их слова по-своему, так что иной раз ничего невозможно разобрать, зато в общем получается очень весело и смех в толпе вокруг вазунгу не смолкает ни на минуту. Странно, что самим вазунгу это как будто не нравится, они хмурятся, иногда кричат свои непонятные слова и жестами приказывают разойтись. Но удальцы, которые впереди, и не думают слушаться их и только пуще смеются и передразнивают глупых вазунгу, а те еще больше сердятся и спешат уйти к себе домой. Когда они уйдут, остается только рассесться возле их тембе и ждать; можно еще заглядывать в дверь и в щели, которых немало в старой, ветхой тембе, но это уже не так весело, как на базаре. Зато тут можно подсмотреть много интересного: вазунгу проводят время совсем не так, как все люди, у них много вещей, о которых никто не знает; ни как они называются, ни для чего предназначены; скорее всего, для колдовства.
Следовательно, вазунгу не только смешные, но еще и опасные люди. И если они не торгуют, то зачем же они через своих рабов стараются выведать у бывалых людей, опасно ли плавать по Танганьике, какие племена живут на ее берегах, какие реки впадают в нее или же из нее вытекают? Зачем ищут большие лодки для плавания по озеру, если они не торгуют? Здесь что-нибудь не чисто… Не к добру принесло вазунгу в наши края!
Вот какие дела творились в стране племени ваджиджи, самого многочисленного, сильного и умудренного из живущих на берегах Танганьики…
Вождь одной из общин ваджиджи по имени Каннина, с которым велись переговоры о плавании по озеру, был подозрителен и несговорчив. Каннина, собственно, не был наследным главой общины: раб покойного вождя, он был приставлен к малолетнему наследнику в качестве опекуна. При первом своем визите к англичанам он надел шелковый тюрбан и тогу из дорогой ткани. Первым долгом он обратился к Бертону с вопросом: «Видел ли ты меня издалека?», что означало, слышал ли ты еще задолго до прихода сюда молву обо мне? Бертон, разумеется, ответил утвердительно, рассчитывая этим заложить основу благоприятного развития отношений. Однако когда Каннина явился во второй раз, на нем была обычная «мбугу» — материя из луба тутовых деревьев, какую носили все местные жители. Не узнав вождя, Бертон приказал выставить его за дверь. Англичане попытались уладить инцидент при помощи дополнительного подарка. Каннина принял подарок, однако его наметившееся было расположение к вазунгу исчезло.
Переговоры затягивались, к немалому ущербу для англичан: припасы были на исходе, и чем дальше откладывалось соглашение, тем упорнее приходилось торговаться о цене за прокат судна и наем команды. А на Танганьике бушевали штормы, как на настоящем море. Бертон и Спик все определеннее убеждались, что в это время года невозможно исследовать озеро, располагая лишь обычными челнами. Местные жители не отплывали на них далеко от берегов, чтобы с приближением ненастья успеть высадиться на сушу. Пересекали озеро только в двух наиболее узких местах — у северной оконечности и посредине. Некоторые берега были населены племенами, сильно потерпевшими от разбоя рабопромышленников и потому враждебными чужеземцам.