Бертон достал из кармана медальон.
— Вот… Извини, цепочка дьявольски терла шею, — скачал он. — Но я всегда носил его при себе..»
Изабелла вновь, и теперь со всей решительностью заявила родителям о своем намерении выйти замуж за капитана Бертона. Отец издавна был на ее стороне, но леди Эранделл стала еще более неумолимой, чем прежде. Провал Бертона как начальника Африканской экспедиции сильно пошатнул его репутацию. Министерство иностранных дел и Королевское географическое общество третировали его как жалкого неудачника, командование индийской армии освободило его от должности, он остался почти без средств к существованию, и многие из тех, кто когда-то гордился его дружбой, теперь отвернулись от него. Он отправился в Африку, надеясь возвратиться богатым и прославленным, а вернулся еще более нищим и униженным. Как все могло быть иначе, если бы он, а не Спик явился в Лондон победителем!
Люди стареют сразу: год идет за годом, но человек, довольный жизнью и занятый любимой деятельностью, чувствует себя — и остается для окружающих — таким же молодым, как пять и десять лет назад. Но стоит ему оступиться, потерять инерцию, и сразу груз накопившихся лет наседает на плечи, и человек вдруг осознает: да ведь мне уже сорок!
Так было с Ричардом Бертоном: его молодость, сила, здоровье, бодрость духа, красота — все исчезло. Изабелла замечала перемену, но видела ее только глазами; внутренне все это ее ни в чем не убеждало. Для нее Ричард Бертон оставался земным богом, которому она по-прежнему — и даже, наперекор всему, с еще большей решительностью — готова была служить и поклоняться. И теперь ей особенно нестерпимо было такое состояние, когда она не могла все время оставаться подле него, чтобы ухаживать за его больным телом и врачевать его поколебленный дух…
Так прошло лето. А когда наступил октябрь с его холодными дождями и туманами, пришлось отказаться уже и от прогулок в Ботаническом саду, и предельно обнажилась вся нелепость положения двух взрослых любящих людей, лишенных возможности соединиться.
Изабелла давно обдумывала свое решительное объяснение с матерью. Она знала, о чем говорить и в каких словах. Она даже пыталась не раз начать разговор, но неудачно: мать попросту отказывалась слушать. Теперь леди Эранделл гостила в имении у родственников. Пользуясь преимуществом письменного обращения, Изабелла на пятнадцати мелко исписанных страницах высказала все.
Ее письмо не было похоже на сбивчивую исповедь неопытного девичьего сердца. Скорее это был обстоятельный документ, составленный трезво и логично. Она решила стать женой Бертона и не выйдет ни за кого другого. Пусть мать примет это как божью волю и не противится ей. Две трети письма Изабелла посвятила характеристике своего жениха, написанной с большой убедительностью. «Взгляните на его отважные путешествия, почитайте его сочинения, его поэзию, — писала Изабелла, — вспомните о его научных заслугах… После смерти Меццофанти[18] он как лингвист стоит на первом месте в Европе… Он не имеет себе равных как наездник, фехтовальщик и стрелок из пистолета, его называют Кричтоном наших дней[19]…» Она говорила о его манерах истинного джентльмена, о благородстве его помыслов и поступков…
В заключение Изабелла еще раз просила мать благословить ее брак с Бертоном. Впрочем, она не надеялась убедить леди Эранделл своим письмом. Это была лишь последняя дань дочернему долгу…
Через неделю Изабелла получила ответ. В заключение длинной проповеди леди Эранделл сообщала, что человек, который не знает бога и не имеет денег, не может составить счастья особы из высшего круга…
Между тем Бертон не сидел сложа руки. В ноябре он закончил большое сочинение о путешествии к озеру Танганьика и в начале 1860 года издательство Лонгмэна выпустило в свет два красивых объемистых, тома, иллюстированных зарисовками самого автора, под заглавием «Озерная область Центральной Африки». Превосходное описание страны, интересные сведения о жизни местного населения, живой и своеобразный повествовательный стиль, так выигрывавший от характерного, слегка иронического тона и рассыпанных в изобилии блесток авторского остроумия, — все эти достоинства книги в большой степени вернули Бертону симпатии просвещенной публики. Но леди Эранделл оставалась непоколебимой.
19
Жак Кричтон, шотландец по происхождению, в конце XVI века удивлял Францию и всю Европу своей необычайной разносторонней одаренностью. Он с блеском побеждал своих соперников не только в фехтовании, конном спорте и прочих телесных упражнениях, но также в ученых диспутах и диалогах на 12 языках, которыми владел.