Я уставилась на него. Не только из-за того, как пресно он говорил о расходовании миллионов долларов, но и из-за того, насколько был готов изменить огромные части своей жизни ради меня. Было неприятно видеть, как он пытается быть кем-то незнакомым самому себе, — партнером, любовником, мужем.
— Нет, — быстро ответила я. — Нет, мне здесь нравится.
Хотя эти стены хранили холодные воспоминания о том, каким Джей был раньше, о женщинах, которые были до меня, я любила его крепость на холме. Нашу крепость на холме. Мне нравилось чувствовать запах моря, нравилось, что он всегда был смешан с Джеем. Мне нравилось, что я наблюдала за развитием этого дома точно так же, как и за развитием Джея.
— Хорошо. — Джей кивнул один раз, двигая рукой вверх по моему голому бедру.
Мое тело отреагировало немедленно, как и с тех пор, как Джей впервые прикоснулся ко мне.
— Нет, не хорошо. — Я положила свою руку на его.
Его подбородок наклонился ко мне в раздражении.
— Мне нужно внести свой вклад, — пояснила я.
— Ты уже вносишь свой вклад, — возразил он, пытаясь пошевелить рукой.
Я сузила глаза и сжала его руку, используя всю свою силу, чтобы остановить его. Я знала, что если бы Джей действительно хотел сразиться со мной в этом, он бы победил в мгновение ока. И когда его рука доберется до места назначения, я больше не буду драться.
— Если ты скажешь, что мой вклад имеет какое-то отношение к сексу, то разозлишь меня, — возразила я, стараясь не думать о его руке. — Потому что тогда это будет похоже на ситуацию с Джулией Робертс и Ричардом Гиром. Не хорошо.
Брови Джея слегка нахмурились.
— Причем здесь Джулия Робертс и Ричард Гир?
Мне не нравилось, что его голос граничил с игривостью. Это заводило меня еще больше. Но опять же, мне чертовски нравилось, когда он говорил игривым тоном с огоньком в глазах.
— Эм, «Красотка»? — я раздраженно выдохнула. — Пожалуйста, не говори мне, что ты не видел «Красотку», это преступление.
Огонек в его глазах стал ярче.
— О, я бы не хотел быть преступником, — поддразнил он.
Я уставилась на него.
— А как иначе, когда ты такой милый.
Что-то изменилось в его лице, затем его рука на моем бедре напряглась.
— Ты правда назвала меня милым?
Я закатила глаза.
— Хватит. Надо поговорить о моем вкладе в домашнее хозяйство. Беру на себя некоторые счета.
Его хватка на моем бедре все еще была крепкой, но все огоньки исчезли из глаз. Его челюсть напряглась.
— Ты не будешь брать на себя долбанные счета, Стелла.
— Почему бы и нет, Джей? — я усмехнулась, слегка отодвинувшись, чтобы он мог полностью видеть хмурое выражение моего лица.
— Потому что это моя работа — заботиться о тебе, — сказал он.
Я открыла рот, готовая рассказать о современной женщине и о том, как она может позаботиться о себе.
Он поднес палец к моим губам.
— Я знаю, что ты успешная, сильная, независимая, — сказал он, прежде чем я успела заговорить. — Знаю, что ты способная. И, детка, мне нравится, что ты хочешь внести свой вклад. Мне нравится, что ты такая. Но пойми, ты и так уже много чего даешь мне. — Он провел большим пальцем по моей нижней губе. — Стелла, мне кажется чертовски преступным, что ты моя. Странно, что кто-то вроде тебя хочет провести свою жизнь со мной, зная, кто я такой. Зная мое прошлое. Это гребаный подарок. Каждый чертов день. И я чувствую себя мошенником, гребаным демоном за то, что позволил тебе дать мне так много, позволил тебе дать мне все, не имея возможности сделать для тебя ничего, что соответствовало бы этому. Дарю тебе дом, который ты превращаешь в уютное место, одежду, которую могу сорвать, кровать, в которой могу трахнуть тебя, это кое-что значит для меня. Это много значит для меня. Знаю, это не соответствует гребаным правилам того, как все должно быть в наши дни. Но на случай, если ты не заметила, я не из тех, кто следует правилам.
Я чуть приоткрыла рот, чтобы впустить его большой палец, попробовать его на вкус, прикусить зубами, почувствовать, как он твердеет рядом со мной, и наблюдать, как желание затуманивает его глаза.
— Так сойдет, любимая? — проворчал он хриплым голосом.
Я очень медленно кивнула, его большой палец все еще был у меня во рту.
— Хорошо, — прорычал он.
Потом мы встали.
— Руки на подлокотники, — приказал он.
Я немедленно подчинилась, облизывая губы, которые теперь распухли от его большого пальца.
Руки Джея поползли вверх по моим ногам, под юбку и к краям трусиков, зацепив их большими пальцами и потянув вниз. Я вышла из них, все еще на каблуках. Мои колени задрожали, когда его передняя часть прижалась к моей спине, пальцы коснулись моих губ.
— Открой рот, — потребовал он.
И снова я немедленно подчинилась.
Как только его руки убрались с моего рта, они опустились вниз, внутрь. Я ахнула, сильно вцепившись в подлокотники кресла.
— Вот, что ты даешь мне, зверушка, — прошептал он мне на ухо, его пальцы все еще двигались. — Твоя сладкая киска, всегда влажная для меня. Всегда голодная.
Его пальцев не было, и я бы закричала в знак протеста, если бы не услышала щелчок ремня. Джей ворвался внутрь без церемоний, заполняя меня.
Он не пошевелился, по крайней мере, не сразу.
— Стелла, вот, что ты мне даешь, — выдохнул он мне в ухо, и по моей коже побежали мурашки. — Ты даешь мне гребаный рай. Ты даешь мне дом.
Затем он пошевелился.
И я больше не спорила с ним о финансах.
***
Дебюсси все еще играл, когда мы закончили. Я все еще была одета, вплоть до туфлей, за исключением нижнего белья. Мое тело было прекрасно измотано, и я потягивала мартини, который Джей приготовил для меня, пока я, спотыкаясь, ходила в ванную и обратно, приводя себя в порядок. Он приказал мне больше не надевать трусики, и я послушалась. Французские двери были открыты, и морской бриз смешивался с запахом Джея, нашим запахом.
Мои глаза были закрыты, голова откинута на спинку стула, я чувствовала спокойствие, удовлетворение и огромную благодарность за риск, на который пошла с Джеем.
Я держала глаза закрытыми, лениво улыбаясь, когда едва заметное прикосновение коснулось тыльной стороны моей щеки. Я замерла, когда Джей поднял мою левую руку и надел что-то холодное на безымянный палец. Не отпуская, он схватил меня за запястье и осторожно потянул вверх.
Мои глаза все еще были закрыты.
— Открой глаза, Стелла, — приказал он, теперь обе руки были на моей шее.
Дрожа, я так и сделала. Я не смотрела вниз на кольцо, которое он надел на палец. Не хотела и не нуждалась в этом. Все, что нужно, было в его глазах.
— Даже если я не заслуживаю быть мужчиной, стоящим рядом с тобой, я буду перед тобой всю свою гребаную жизнь. Я защищу тебя от всего мира, Стелла. — Он снова погладил меня по лицу. — От всех и всего, кроме себя. И я буду любить тебя до своего последнего гребаного вздоха.
Слезы текли по моему лицу, и Джей вытер их большим пальцем.
— Ты сказал, что не романтик, — прошептала я хриплым от слез голосом.
Он наклонился, чтобы нежно поцеловать меня.
— Я солгал. — Он пожал плечом. Совсем чуть-чуть.
Позже, намного, намного позже, я посмотрела на свой палец. Идеальное, овальной огранки, золотое кольцо с бриллиантом в четыре карата, солитер. Простое, но не похожее ни на что, что я видела раньше.
— Я не привык следовать указаниям людей, — сказал Джей, когда я любовалась им в нашей постели, обнаженная. — Но счел невозможным не послушать Рен в этом вопросе, потому что это чертовски идеально.
— Да, — всхлипнула я сквозь новые слезы. — Так и есть.
И я определенно говорила не о кольце.
Три дня спустя
— Я тут подумала… — сонно бормотала в грудь Джея, лениво рисуя на ней круги. Рукой, которая теперь казалась восхитительно тяжелой. — О том, чтобы повидаться с мамой.
— Хорошо, — ответил он. Его руки крепко обнимали меня, его ладонь прижималась к моей заднице.