Я все равно раздевалась перед своим женихом.
Затем, когда я была обнажена и дрожала, несмотря на тепло, Джей тоже разделся. Полностью.
— Руки и колени. На землю, задницей ко мне, — скомандовал он, будучи великолепно возбужденным.
Я облизнула губы и сделала, как он сказал, грязь была мягкой и прохладной, мои конечности дрожали от желания, несмотря на то, что это казалось животным и безумным. Потому что это было животным и безумным.
Джей опустился позади меня, его член прижался к моему входу, который уже был насквозь мокрым, потому что он заставил меня голой стоять на четвереньках в грязи посреди гребаного дня. Очевидно, это меня завело.
Он поцеловал меня в затылок.
— Я всегда буду причинять тебе боль, Стелла, — пробормотал он, дразня меня своим членом. — Но никогда не перестану тебя любить, никогда не перестану дышать тобой, всегда буду чертовски голодать по тебе.
Затем он оказался внутри меня, жестокий, глубокий, великолепный.
Я закричала. Громко. Мой крик эхом отразился от деревьев.
Джей схватил меня за волосы, дернув мою голову назад, боль взорвалась в голове, в то время как удовольствие пробежало по крови.
Его другая рука впивалась в плоть моего бедра, пока он трахал меня, глубокое рычание эхом отдавалось из глубины его горла. Этот звук отправил меня через край, я снова закричала, сжавшись вокруг него. Он потянул меня за волосы сильнее и не остановился. Не переставал трахать меня в грязи. Пока я снова не кончила.
Да, это было невероятно ужасно и неправильно, что я чувствовала себя исцеленной от того, что практически валялась в грязи, как животное, со своим женихом, но это такая вот я. Такие мы.
ГЛАВА 10
Стелла
Месяц спустя
Смерть мамы была рябью в моей жизни. В нашей жизни. Но это была не приливная волна. В основном я беспокоилась за своего отца, беспокоилась о том, какую вину он возложит на себя. Мужчины, особенно альфа-самцы, которые страстно любили, склонны винить себя во всем, что происходило с их женщинами, даже если это было вне их контроля. Особенно, если это было вне их контроля.
Джей внимательно наблюдал за мной, а это что-то значило, поскольку его внимание всегда сосредоточено на мне. Я задавалась вопросом, не ждал ли он, что я сломаюсь, может быть, предполагал, что болезнь, убившая мою мать, проскользнет сквозь эти трещины. Что кусочки меня разлетятся вдребезги и медленно превратятся в пыль, пока от меня ничего не останется.
Конечно, у меня были свои моменты.
Но всегда появлялась Рен с вином. Зои с ее твердыми доводами всякий раз, когда я начинала переживать из-за того, что меня постигнет та же участь, и Ясмин, чтобы выслушать, провести исследования, принося медицинские журналы, и предлагая свести меня с неврологами. Еще был Джей. Всегда был Джей.
Мы избавились от Фелисити. Мне потребовалось некоторое время, чтобы полностью простить его, я так и не поняла, почему он так долго держал ее в доме, но мы справились с этим. Наши отношения не обходились без проблем. Я смирилась с тем фактом, что Джей оставит мне новые шрамы и поможет залатать старые. И меня все устраивало. Ведь я жила с ним. И любила эту жизнь.
Мне правда нравилось то, что у нас было. Нравилось, что я ложилась с ним спать каждую ночь, нравилось, что, несмотря ни на что, я возвращалась к нему домой. Или он приходил ко мне домой. Но, несмотря на это — или, может быть, из-за этого — мне было тяжело расставаться с ним. Даже если на ужин с Рен и девочками, которого я с нетерпением ждала, потому что Рен была единственной, кто хотя бы отчасти понимала, каково это — быть в отношениях с кем-то вроде Джея.
Даже несмотря на то, что не было никого, даже отдаленно похожего на Джея.
Или на Карсона, если уж на то пошло.
Было приятно поговорить с ней о безумии их жизни. И нашей жизни. О сумасшествии, которое будет становиться только хуже.
— С этого момента я приставлю к тебе кого-нибудь, — сообщил мне Джей, когда я собрала свои вещи и положила их в сумочку.
Я взглянула на него, он наблюдал за мной на кровати. Ноутбук лежал у него на коленях, и он все еще был одет в рубашку и брюки. Не разделся, когда трахал меня на четвереньках в гардеробной. Пришлось изменить свой наряд, так как теперь у меня на коленях были ссадины от ковра. Я ничуть не возражала. Он оставил меня собираться, взял ноутбук из своего офиса и работал в постели. Если мы оба были дома, то всегда рядом. Никогда в отдельных комнатах. Джей закрывал двери только тогда, когда ему звонили по телефону, и его лицо становилось отстраненным. И когда Карсон входил в дом с мрачным видом — что мало чем отличалось от обычного выражения лица Карсона. Иногда Джей покидал нашу кровать посреди ночи, ничего не объясняя.
К счастью, последнее случалось нечасто.
Я не знала, куда он уходил. Не знала, кто был на другой стороне этих телефонных звонков. Не знала, почему Карсон такой мрачный.
И даже в своем невежестве я знала, что-то происходит.
Что-то плохое.
— Прошу прощения? — спросила я, прищурившись на Джея.
— Будет человек, иногда Карсон, но не часто, так как он занят, ходить с тобой, куда бы ты ни отправилась, — пояснил Джей.
То, что кто-то следит за мной, не новость, это было и раньше. Когда все было по-другому. Кроме того, в то время я не знала, что за мной следят.
— Зачем ходить за мной, Джей? — спокойно спросила я, уперев руки в бедра.
Он закрыл свой ноутбук.
— Потому что я в середине переговоров. Они стали враждебными.
— Переговоры с кем? — спросила я, скрестив руки на груди.
— Это не важно, — ответил он, слегка приподняв брови.
— Если переговоры настолько враждебны, что ты «натравил» на меня кого-то, это важно, — резко возразила я.
Джей поднялся с кровати, преодолевая расстояние между нами. Мне это не понравилось. На расстоянии было легче злиться на него. Когда он приблизился и начал прикасаться ко мне, все казалось менее важным.
— Не подходи сюда и не пытайся меня отвлечь, — заявила я, подняв руку.
Джей не остановился. Он просто схватил меня за запястье и притянул к своей груди.
Все мое тело расслабилось и напряглось одновременно. Мы помолчали несколько вдохов, пока он обнимал меня.
— Эти люди…
— Русская мафия, — категорично сказал Джей.
Я резко втянула воздух.
— И русская мафия захочет причинить мне вред в процессе этих переговоров? — спросила я, пытаясь подражать ровному тону Джея, но безуспешно.
Его хватка на моем запястье стала болезненной.
— Нет, Стелла. Никто тебя не тронет.
Клятва.
Я судорожно сглотнула. Мы снова замолчали. Я глубоко вдохнула. Кожа. Морская соль. Джей. Дом. Безопасность.
Было несколько вопросов, которые нужно задать, когда жених говорит, что его невесте понадобится защита, потому что жених, о котором идет речь, ведет враждебные переговоры с русской мафией.
А именно, что, черт возьми, ты делаешь, и откуда у тебя связи и переговоры с русской мафией?
И еще куча других вопросов об уровне опасности, в которой он находился, сколько лет тюрьмы принесут ему эти переговоры, если полиция узнает. Неужели это будет моей жизнью — беспокоиться о русской мафии?
Или что-то в этом роде.
Вместо того чтобы задать все эти вопросы или хотя бы один, я промолчала.
***
Я опоздала на ужин с человеком по имени Эрик, который меня подвез, и сидел через два столика. Эрик был афроамериканцем, с сильной челюстью, широкоплечим, с вайбом «не связывайся со мной». А еще он похвалил мои туфли.
Хотя я опоздала на ужин на сорок минут, я пришла первой. Рен ворвалась меньше чем через минуту после того, как официантка принесла мартини.
Она осушила его в ту же секунду, как села задницей на стул.
— Еще два, пожалуйста, — сказала она официантке, которая проходила мимо столика. — Ясмин все еще в офисе, Зои застряла в пробке, — сказала она в приветствии. Ее щеки пылали, а волосы представляли собой ослепительный беспорядок кудрей. — Наверное, я опоздала по той же причине, что и ты. У меня между бедер застрял очень горячий мужчина, — подмигнула она.