Я моргнула.
— Так теперь ты намекаешь, что Олли будет домогаться меня? — нахмурилась я.
Джей обогнул прилавок, направляясь ко мне. Я остановилась, потому что мое тело все еще было гребаным предателем, которое жаждало его.
— Я больше не позволю этому случиться, — яростно заявил он, подходя и становясь передо мной, но не прикасаясь.
Что-то холодное шевельнулось внизу моего живота при упоминании о ночи, которая мне все еще иногда снилась. Я подрывалась посреди ночи в холодном поту, с колотящимся от страха сердца. Джей всегда был рядом.
— Сначала я тоже отвергла тебя, Джей, — напомнила я ему, пытаясь скрыть свою реакцию. — Хочешь сказать, что стал бы опасным, потому что хотел меня и привык получать желаемое?
Он схватил меня за запястье.
— Осторожнее, Стелла, — предупредил он.
— Нет, это ты осторожнее, Джей, — выплюнула я, отдергивая запястье назад и бросаясь к стойке, где завибрировал мой телефон.
Мы опоздали.
— Нужно идти, — решительно сказала я, пытаясь обойти Джея.
Он не позволил мне этого сделать. Он продолжал держать меня в клетке.
— Мы никуда не пойдем. Мы еще не закончили. — Его глаза были гранитными, драгоценными камнями без блеска. Решительные.
Я встретила его пристальный взгляд, тот, который раньше пугал меня гораздо больше, чем сейчас, и вызывающе вздернула подбородок.
— На данный момент закончили, — парировала я.
— Ты не выйдешь из дома, Стелла.
Я повернула к нему голову.
— Что? Будешь физически удерживать меня? Посадишь на цепь?
Его рука скользнула к моему горлу, без давления. Тем не менее, мое сердце бешено колотилось об эту руку, тело отвечало потребностью, которую мой разгневанный разум не мог контролировать.
— Мне не нужно заковывать тебя в цепи, чтобы заставить остаться, — пробормотал Джей, его голос теперь был мягким, а не железным, а глаза из драгоценных камней превратились в озера желания.
Я ненавидела то, что он был прав. Что он мог так легко контролировать меня. Без применения силы. Без ограничений. Исключительно из-за желания, которое я испытывала к нему. Из-за потребности. Той, что не ослабла с тех пор, как мы помирились, и росла с каждым днем.
Каждый час.
Как я проживу всю жизнь с этим мужчиной?
— Нет, тебе не нужно заковывать меня в цепи, чтобы заставить остаться, — согласилась я. — Но ты не сделаешь этого. Потому что мы не в соглашении. Ты не можешь выигрывать каждый раз. Ты не можешь контролировать меня. — Я с вызовом посмотрела на него, несмотря на бешено колотящееся сердце, несмотря на мою потребность.
Джей встретился со мной взглядом, обдумывая мои слова. Я знала, что он все еще обдумывал возможность заставить меня остаться, несмотря на то, что я сказала.
Когда он отступил, я, одержав победу, возненавидела себя за это.
***
Мы прибыли на вечеринку и изобразили лица пары, которая притворялась, что они не поссорились, но все, кто хорошо нас знал, заметили напряжение в ту же секунду, как мы вошли в дверь.
Мои друзья провели достаточно времени рядом со мной и Джеем, чтобы понять нашу динамику. Они знали меня и понимали мое настроение. Но, кроме пары поднятых бровей, они ничего не сказали.
Я знала, что Джей не очень хотел быть здесь, среди всех этих людей, среди безумия вечеринки Рен, на которой синхронные пловцы плескались в бассейне, был художник по окрашиванию хной и какой-то парень, поедающий мечи. Еще я заметила мужчин в дорогих костюмах, крадущихся по углам, как маленькие тени.
Хмм.
Карсон, должно быть, усердно трудился, чтобы это произошло, так как охрана определенно не соответствовала эстетике Рен. Это бы по-королевски разозлило ее. Я знала это, потому что Рен очень серьезно относится к своим вечеринкам и своей «эстетике». А еще она продолжала свирепо смотреть на Карсона и бормотать «мудак» себе под нос. Как бы мне ни хотелось узнать историю, стоящую за этим, я решила, что расспросы подольют масла в огонь.
Если бы я не была зла на Джея, то просто спросила бы его. Поэтому я всего лишь удостоила его недовольными взглядами через всю комнату и своим собственным бормотанием. Именно поэтому решила остаться здесь подольше. Я знала, что из-за меня он приложил все усилия, чтобы приехать сюда. Наверное, это было бы мило.
Но не сейчас.
Я выпила на два мартини больше, чем планировала, погрузилась в разговоры со старыми друзьями и изо всех сил старалась выглядеть так, будто прекрасно провожу время. Я все время беспокоилась о Джее и еще больше злилась. Он никогда не отходил от меня слишком далеко, несмотря на мои свирепые взгляды и бормотание. И когда не был рядом, то стоял в какой-то мужской компании с Карсоном, его брови были слегка нахмурены, а челюсть напряжена.
Не помогло и то, что он выглядел совершенно потрясающе в своем полуночном костюме и угольно-черной рубашке, расстегнутой у горла. Его волосы вились вокруг затылка, а несколько прядей идеально падали на лоб, подчеркивая его сверкающий взгляд и скульптурные черты лица. Слишком много женщин подходили к нему. Ему нужно гребаное обручальное кольцо. Или табличку на шее с надписью: «Собственность Стеллы, отвали». Погодите, я сейчас злюсь из-за ревности и собственничества?
Но это не то же самое, что говорил он, — решила я.
Именно женщины, нахмуренные брови и тревожная пустота внизу живота в конце концов заставили меня подойти к Джею, схватить его за руку и прошептать на ухо:
— Мы едем домой.
Он отвернулся от Карсона, слегка приподнял бровь и поджег мои трусики своим взглядом.
Я судорожно сглотнула. Никогда не предъявляла к нему таких требований, как сейчас… это казалось чужим. И сексуальным.
Несмотря на это, по дороге домой мы не разговаривали. Гнев все еще горел внутри. Гнев на Джея, конечно, но также и на себя. На неправильные и извращенные части меня, которые были возбуждены его ревностью, его собственничеством. Мне чертовски нравилось быть собственностью Джея. И немного я ненавидела себя за то, что мне это нравилось.
Возможно, мы и пережили всю эту историю с Фелисити, но я ничего не забыла. В некотором роде это мне тоже нравилось. Мне нравилось заставлять его чувствовать себя так, хотя он не имел права злиться. Я хотела, чтобы он представлял меня с другим мужчиной и злился, ведь несмотря на все исцеления, я все еще видела ее. Все еще представляла, как она учит Джея тому, что он делал со мной.
Так что да, мне было жарко, когда я вышла из машины — определенно не дожидаясь, пока какой-нибудь мужчина откроет мне ее — и ворвалась в наш дом. Возможно, я также была немного пьяна, как подросток. И злая трезвая женщина, чаще всего, превращалась в абсолютно чертовски разъяренную пьяную женщину.
Я снимала макияж в ванной, когда он пришел. Я ждала его. Страстно желала.
На нем не было костюма. Рубашка расстегнута, обнажая оливковую грудь, невероятно вылепленный торс, пояс Аполлона, брюки расстегнуты.
Я собралась с духом, чтобы противостоять всем чувствам, которые возникали при виде этого, и изо всех сил старалась смотреть в зеркало, сосредоточившись на текущей задаче.
— Ты все еще злишься на меня? — он прошептал мне на ухо, его рука скользнула по моему бедру.
— Да, — прошептала я, глядя на него в зеркало. — Просто в ярости.
— Хорошо, — сказал он. — Подними платье и положи руки на тумбу.
Я действительно хотела ослушаться его. Хотела уйти, принять ванну с пеной и оттолкнуть Джея. Но это было невозможно. Нельзя игнорировать то, как моя киска сжалась от его тона, от расплавленного греха в его глазах.
Я сделала, как он велел.
Что-то гладкое и холодное пробежало по моей обнаженной коже. У меня задрожали колени. Я точно знала, что это. Кожаная трость, которую Джей использовал против меня. Та, что оставляла на моей заднице красные рубцы и из-за которого мне было неудобно сидеть несколько дней. Та, которую я, черт возьми, обожала.