— Знаю, тебе это нравится, зверушка. — Джей наклонился вперед, так что его горячее дыхание коснулось моего уха. Он водил тростью вверх-вниз, поддразнивая меня.
Я вцепилась в стойку и наблюдала за ним в зеркало. Его взгляд был злым, опасным. Я горела.
— Ты же знаешь, мне это тоже нравится, — он поцеловал меня в шею. — Мне нравится видеть отметины на твоей безупречной бледной коже, — его рука впилась в кожу моего бедра. — Мне нравится причинять тебе боль.
Я ахнула, когда его рука переместилась с бедра, хватая за трусики.
— Тебе нравится, что я контролирую тебя, Стелла. И бесит одновременно. Тебе, бл*дь, это нравится.
Его рука исчезла с моих трусиков, и он больше не склонялся надо мной. Он стоял слева, наблюдая за мной в зеркало. Трость в мгновение ока ударила по моей коже. Жгучая боль распространилась по всему телу, мои колени почти подогнулись. Я не сводила глаз с Джея, мое тело сотрясалось от желания, написанного на его лице, которое пульсировало в моей крови.
— Хочешь еще? — спросил он, осторожно проводя тростью по моей горящей плоти.
Я стиснула зубы и кивнула.
— Нет, Стелла, — отругал он. — Никакого молчания. Ты должна попросить.
Ярость смешалась с потребностью.
— Пошел на хрен, — прошипела я, удивляя саму себя.
Челюсть Джея дрогнула, и в его глазах что-то вспыхнуло. Не гнев. Нет. Голод.
— О, еще, Стелла, я буду трахать тебя так сильно, что ты не сможешь сесть, не думая о моем члене всю неделю. Но сначала ты должна попросить. — Трость скользнула по моей коже. — Вежливо.
Мои глаза превратились почти в щелочки, настолько они были сужены, дыхание было тяжелым, а сердце глухо стучало в груди.
— Ударь меня еще раз, — упрекнула я, ненавидя его, любя его, нуждаясь в нем.
Джей слегка наклонил голову.
Мои зубы впились в губу с вызовом, глаза не отрывались от его глаз. Он не пошевелился.
— Ударьте меня еще раз, сэр, — смягчилась я, мой тон был животным.
Он ухмыльнулся, показав все свои зубы, всю свою злобу.
— Это моя зверушка.
Потом он ударил меня.
И еще раз.
Пока я не промокла насквозь, в нескольких дюймах от оргазма, пока мои колени не задрожали. Потом Джей отнес меня в нашу кровать, поставил на четвереньки и трахнул. Жестко. Беспрестанно. Так, что его клеймо осталось на каждом дюйме моей кожи. Я его собственность.
И мне это чертовски нравилось.
***
Позже — намного, намного позже, когда ко мне вернулась способность говорить после того, как Джей нежно, благоговейно втер лосьон в мою красную, жгучую кожу, как только я распласталась по его телу, потому что не могла вынести даже тысячи нитей египетских хлопчатобумажных простыней на голой коже — я заговорила:
— Я не откажусь от Олли как от клиента. — Мой мягкий голос прорезал ночь суровой правдой.
Джей напрягся подо мной, его руки сжались.
— Я понимаю, — прошептала я, моя рука обхватила его щеку. — Я понимаю, как сильно ты хочешь меня, потому что я хочу тебя так же сильно. Я не могу дышать, думая о другой женщине рядом с тобой. — Фелисити появилась у меня в голове, и я отодвинула ее в сторону — отшвырнула ее подальше. — Но я не буду бросать клиентов. И не позволю тебе указывать мне, с кем можно, а с кем нельзя проводить время. Поверь, что я буду избегать любых ситуаций, которые будут тебе неприятны.
— Мне не нравится мысль о том, что мужчина находится так близко к тебе, черт возьми, и будет чувствовать твой запах, видеть твою улыбку, твою задницу, поправляя в штанах свой член, — кипел Джей.
Я невольно усмехнулась, снова хотела его.
— Это нереально, Джей, — вздохнула я.
На несколько долгих мгновений в воздухе повисла тишина.
— Я знаю, — наконец смягчился он, его рука коснулась чувствительной кожи, которая была восхитительно припухшей. — Но не остановлюсь, — добавил он. — Я никогда не перестану желать убить любого человека, который думает, что у него есть какие-то права на то, что принадлежит мне. — Джей поцеловал меня, прикоснувшись зубами к моим губам. — Но я попытаюсь.
— Хочешь знать правду? — прошептала я.
— Всегда.
— Я не хочу, чтобы ты останавливался.
Его руки сжались вокруг меня.
— Я, бл*дь, никогда этого не сделаю.
ГЛАВА 11
Стелла
Наступила суббота.
Необычный день, где мы оба свободны.
Теперь, когда я здесь всегда, не было дней, которые принадлежали бы исключительно Джею. У него были все дни. Но так или иначе, к сожалению, больше проводить времени вместе мы не стали.
Я была занята работой больше, чем когда-либо, поэтому чаще всего нужно было ходить на работу. Если не на свою работу, то на мероприятия Джея. По крайней мере, с более законной стороны. Сторона вечеринок, благотворительных пожертвований, накачанных ботоксом жен и богатых старперов.
Я не видела ту сторону бизнеса с кровью, оружием и всем прочим. Тем не менее, даже сейчас Джей защищал меня от этой стороны своей жизни с безжалостной решимостью. Как бы сильно я не хотела забыть об этом, не могла. Я выхожу замуж за этого человека. Если собираюсь провести с ним свою жизнь, родить от него детей, не должно быть никаких неизвестных пропастей между нами. Даже если сама перспектива узнать о них приводила меня в ужас.
А пока, однако, у нас был тихий субботний вечер.
Легкий ветерок дул из открытого окна, потому что, несмотря на холод, мне нравилось вдыхать запах океана и слышать отдаленный шум волн. Я свернулась калачиком на диване. Играл Дебюсси. Джей был одет в джинсы и футболку. Маленький уголок совершенства. И я не планировала разрушать всё это, требуя правды.
— Рен планирует нашу свадьбу, — сказала я Джею, когда он налил мне бокал вина. Он не позволил наливать самой. В ту секунду, когда бокал был почти пуст, он был рядом и снова наполнял его. Я не потрудилась прокомментировать, что могу делать это сама. Джей очень хорошо знал это, но хотел делать сам. Один из многих маленьких жестов, которые, да, возможно, говорили о его склонности к контролю, но также говорило о том, как он хотел заботиться обо мне. Маленькие, миленькие жесты.
Например, наполнение моего бокала.
Каждый чертов раз я сходила с ума, когда вдыхала его запах, видела его зеленые глаза, наблюдающие за мной с другого конца комнаты.
— Я не удивлен, — ответил он, когда закончил наливать вино и перешел к своему бокалу.
И еще одно: он всегда заботился обо мне прежде, чем думал о себе. Всегда. И не только в спальне — считалось, что это само по себе было какой-то редкостью.
Я ненавидела широкие обобщения о мужчинах и женщинах, которые существовали по сей день. Женщины в любви, в похоти, в серьезных отношениях, как правило, стараются изо всех сил заботиться о мужчинах. Сотней способов. А мужчины не замечали, как их женщина приносит им пиво, как выбирает их любимую марку йогурта в магазине, как сосали их члены не потому, что им нравилось, а лишь для того, чтобы доставить им удовольствие.
Мужчины, как правило, не особо старались делать такие мелочи, потому что в основном они их не замечали.
Джей замечал во мне все. Даже то, чего я не замечала в себе. И его чувства и преданность становились все более и более очевидным с тех пор, как мы вернулись домой.
— Смотрю, ты не против, что Рен планирует нашу свадьбу, — уточнила я, когда он сел рядом со мной, а затем притянул меня так, что я практически сидела у него на коленях.
Я любила сидеть близко.
Как будто он думал, что я могу убежать и снова проложить океан между нами. Как будто боялся, что может снова оттолкнуть меня.
— Даже если бы был шанс поспорить, я бы не выиграл, — сказал Джей, потягивая вино. В его словах, голосе, во взгляде была легкость, которая согрела меня изнутри. — Но нет, у меня нет возражений против того, чтобы Рен сделала это. А у тебя?