— У нас есть местоположение складов, где русские хранят свой кокаин для распространения? — спокойно спросил Джей.
Гектор кивнул.
— Возьми их, — приказал Джей. — Убей каждого человека, работающего там. Как только дело будет сделано, сожги все дотла.
Гектор моргнул.
— Сэр. Это кокаин на миллионы долларов. На десятки миллионов долларов.
Джей кивнул.
Гектор разинул рот.
— Вы начнете войну, если сделаете это.
Руки Джея лежали на столе. Ему до боли хотелось сжать их в кулаки, до зуда хотелось ударить кого-нибудь, превратить в ничто, стереть кости в пыль. Но он не так добивался успеха. Так он не вернет Стеллу. Вернуть Стеллу — по крайней мере, сейчас — означало сидеть за этим столом и отдавать приказы.
— Ну и что? — спросил Джей.
Гектор заметно сглотнул. Джей знал, что другие люди на его службе и в лучшие времена боялись его, а сейчас были далеко не лучшие времена. Все были просто в ужасе. Никому другому, кроме Карсона, и в голову не пришло бы оспаривать приказ.
— Ну и что? Война с русской мафией, прямо сейчас? — Гектор продолжал.
Поскольку это был Гектор, бесчисленное количество раз спасавший ему жизнь, проливший за него кровь, Джей не кричал на него, не увольнял и не избивал до крови.
— Да, ради Стеллы мы начнем войну, — ответил Джей. — Чтобы вернуть ее, я бы пошел на войну со всем чертовым миром. Я бы сжег все дотла. Убей всех до последнего, мужчин, женщин и детей. У тебя с этим какие-то проблемы?
Гектор спокойно встретил взгляд Джея. Гектор был женат. Один ребенок. Насколько знал Джей — а Джей знал почти все, — тот никогда не бросал свою женщину, хотя был привлекательным ублюдком, и к нему приставали одни из лучших женщин в городе.
— Нет, сэр, у меня нет с этим проблем.
Джей коротко кивнул.
— Тогда иди и сожги эти чертовы склады.
Два часа спустя
Джей снял пиджак и осторожно положил его на стул. Он сжал свой левый рукав, где Стелла вышила сердечко из рубина.
Она проделала это с каждым из его костюмов. Она вышила все сама. Он нашел ее в гардеробе, ее пальцы кровоточили. Конечно, он поднял ее, схватил за запястье и запретил ей снова пускать себе кровь из-за него.
Она улыбнулась. Мягкая, открытая и любящая улыбка, которая была ударом в живот. Он так сильно сжал ее руки, что потом на них остались синяки. Она не издала ни звука протеста.
— Я пролью за тебя кровь, Джей, — прошептала она. — Я буду истекать кровью за тебя бесконечно, лишь бы показать, что ты носишь мое сердце на рукаве. Оно всегда будет с тобой. Я буду истекать кровью за тебя, чтобы ты знал, — тебе не нужно быть одному в этом мире, думая, что там нет ничего, кроме тьмы и боли.
Воспоминание об этом чуть не поставило его на колени.
Джей собрался с духом, найдя ту часть себя, которая не была человеческой. Теперь он казался чужим, но так было нужно. Чтобы быть со Стеллой, ему нужно сохранить свою человечность. Чтобы найти ее, ему придется отказаться от всего этого.
Но что-то остановило его.
Некоторые люди.
Точнее, трое.
Женщины.
Сначала позвонила Рен.
Джей понятия не имел, как она узнала о случившемся, находясь в Непале, не разговаривая с Карсоном и — насколько он знал — не являясь частью преступной организации. Но она узнала и говорила с ним по телефону. Джей не хотел разговаривать с Рен. Не хотел слышать призрак того, что убили внутри нее в тот день. Это наполнило его слишком большим сожалением и ужасом. Ужас от того, что он может найти Стеллу искаженной и опустошенной, как сейчас Рен, если он вообще найдет ее.
Но и повесить трубку он тоже не мог заставить себя.
— Я верну ее, — твердо сказал он, когда Рен дала понять, что ей известно о похищении Стеллы.
— Конечно, ты вернешь ее, — согласилась она.
Это ошеломило его. Ошеломил и лишил дара речи. Слепая вера в ее голосе. Уверенность. Доверие. Рен действительно доверяла ему. После всего, что он сделал с Рен, она все еще доверяла ему.
Бл*дь.
— Она беременна, Джей, — голос Рен был тихим, но в ушах Джея он звучал как рев. Он не мог слышать ничего, кроме биения своего разрушенного сердца, грохота, треска в костях. — Она не сказала мне, потому что не хотела причинять боль. Не хотела делиться своей радостью перед лицом моего горя. — Рен втянула воздух, и Джей удивился, что он все еще слышал ее, казалось, что тело отключилось.
— Но я знала. Хорошая подруга всегда знает. Мы все знали.
Джей по-прежнему молчал. Он, бл*дь, не мог говорить.
— Хорошо, я предполагаю, что ты сейчас в каком-то состоянии бодрствующей комы, потому что, несмотря на твои крутые навыки альфа-самца, ты не заметил, что она беременна, — продолжила Рен. — Но у тебя было дерьмо в жизни, так что не будь слишком строг к себе. Наша девочка сильная. С ней все будет в порядке. Найди ее, и с ней все будет в порядке. Я лечу домой следующим рейсом. Если она не вернется в твой дом и не будет есть свиные шкварки к тому времени, как я вернусь… Клянусь, черт возьми, я заберу ее сама.
А потом она повесила трубку, оставив его со всем этим.
Оставив его парализованным.
***
Вторая появилась вскоре после телефонного звонка. После того, как он в шоке и ярости уставился на стены своего кабинета, пытаясь переварить то, что сказала Рен.
Беременна.
Стелла, бл*дь, беременна.
Джей перебирал в памяти каждое мгновение последних трех месяцев. Затем он проклял себя. Нашел бы хлыст и, черт возьми, избил бы себя, если бы у него была возможность двигаться. Почти три месяца. И у нее не было месячных. А он, бл*дь, и не заметил. Возможно, один месяц задержки мог быть, учитывая то, что происходило.
Нет.
Даже один месяц был неприемлемым. Не было никакого оправдания тому, что он потерял концентрацию внимания и не замечал каждую мелочь в своей жене. Он настолько увлекся мыслей о том, что потеряет ее, что начал терять совершенно по-другому.
Она не пила. Он наливал ей вина, она осторожно потягивала его, никогда не наливая добавки, но ее бокал всегда был совершенно пуст, когда он возвращался в комнату, даже если его не было меньше пяти минут.
И кофе тоже. Она не носила с собой кофейную чашку. Травяной чай. По утрам грызла сухой тост, выглядя более бледной, чем обычно. Ее соски. Ее гребаная грудь. Вздутая. Нежная.
Что, черт возьми, с ним было не так?
Он сделал своим делом замечать каждую гребаную вещь в своей жене с того момента, как встретил ее, наслаждаясь тем, как она улыбается, зная, что она нервничает, когда заправляет волосы за ухо, или заводится, когда прикусывает губу и впивается ногтями в ладони.
Беременна.
Его ребенком.
А сейчас она была в руках одной из самых смертоносных организаций в мире. В руках этого животного, Дмитрия. Джей разнес бы свой офис на куски голыми руками, если бы двери лифта со звоном не открылись.
— Что ты делаешь? — потребовала Зои, не сводя глаз с Джея. Они были полны вины и гнева, но больше всего страха.
— Все, что в моих силах, — ответил Джей, удивленный тем, что он смог говорить. Его голос звучал странно и отстраненно, хотя Зои была в полном фокусе.
На ней был ярко-красный костюм. Джею это не понравилось. Напоминало о том факте, что у его жены прямо сейчас может быть кровотечение. У его, черт возьми, беременной жены.
Зои быстро покачала головой, при этом ее кудри зашевелились.
— Нет, это не так. Потому что, если бы ты делал все, что в твоих силах, тогда моя девочка сидела бы здесь, дышала, невредимая, — выплюнула она. — Ее здесь нет. Следовательно, ты делаешь все, что в твоих силах.
Джей смутно задавался вопросом, откуда Зои вообще знала, что происходит, хотя это было чертовски глупо задаваться вопросом. Даже без Рена Зои бы узнала. Ясмин тоже. Эти женщины были умны, общительны и любили свою подругу. Возможно, они не знали, что именно происходит, но знали, что она в опасности, поэтому внимательно следили за ней, часто звонили, чаще писали сообщения, приходили домой, по крайней мере, два раза в неделю.