— Я знала. Я знала, — продолжила Зои, ее голос был полон вины. Вина, которую он заслужил. — Я знала, что ты причинишь ей боль. И ты это сделал. Сначала ты ранил ее сердце. Ты изменил ее мир. Втянул ее в свою темную, опасную и развратную жизнь. Мне это не нравилось, но она была счастлива, и я нашла покой в том факте, что ты плохой ублюдок. А плохие ублюдки готовы перевернуть рай, ад и все, что между ними, чтобы убедиться с его любимой ничего не случилось. И если что-то случится, я думала, ты все исправишь. Потому что в твоей жизни нет ничего хорошего, кроме нее. — Ее глаза были черным адом. — Кроме твоей любви к ней, — добавила она, понизив голос, но не менее угрожающе. — Это единственная правильная вещь в очень неправильном человеке. И это чертовски опасно для любого, кто собрался причинить ей вред. Так что испачкай свои гребаные руки кровью. Сделай так, чтобы это произошло.
Она долго смотрела на него, провоцируя Джея на спор, провоцируя его сделать что-нибудь, сказать что-нибудь. А когда он этого не сделал, она повернулась и ушла.
***
Затем появилась третья.
По пятам за злой, кровожадной женщиной пришли другие. Те, кто нес тепло, свет, покой, и за ней следовал мужчина с жесткой челюстью, который, наверное, пытался запретить ей приходить сюда.
Полли обняла его, прежде чем заговорить, даже не колеблясь перед энергией, которая окружала его, той энергией, которая заставляла всех его людей колебаться, прежде чем войти в комнату. Та энергия, которую Хит — муж Полли — умел распознавать.
— Мы здесь, чтобы помочь, — сказала она, когда наконец отпустила его. Она посмотрела на своего мужа, который совсем не походил на человека, желающего помочь Джею.
Сотрудники службы безопасности Гринстоуна действовали в пределах тьмы, но в основном были хорошими людьми с моралью. Настоящие герои. Единственная причина, по которой они общались со злодеем, была любовь.
Полли не видела разницы между серым и черным, между героями и злодеями. Она каким-то образом видела человека внутри. В этом была ее магия. Даже ее муж приехал сюда и предложил свою помощь.
Ее мужу пришлось пережить то, что убивало Джея. Ему пришлось пережить, видя, как его женщину сломали те же мужчины, что и Стеллу.
Полли каким-то образом выжила. Каким-то образом стала похожа на ту, кем была раньше, сумела удержать себя и своего мужа. Вероятность того, что это произойдет, была одна на миллиард. Вряд ли это было бы так, если бы со Стеллой что-то случилось. Не потому, что Стелла не была экстраординарной, а из-за Джея. Он не был таким человеком, как Хит, в нем не было ничего, что могло бы помочь жене исцелиться. Все, что у него было, — это способность убивать всех, кто причинил ей боль, и показывать ей их гребаные трупы.
Джей проглотил кислоту.
— Я ценю, что ты пришла, но мне не нужна помощь, — жестко возразил Джей. Ему нужно, чтобы Полли ушла. Женщина может быть какой-то волшебной, но всему есть предел. Предел тому, как долго Джей мог контролировать себя.
Полли склонила голову набок и наблюдала за ним.
— Я не могу понять, через что ты проходишь, но знаю человека, который понимает. — Полли остановилась, чтобы посмотреть на своего мужа, Джей ненавидел то, что произошло между ними, и не хотел ничего раздувать снова.
— Я знаю, что ты бы разрушил стены этого города голыми руками, если бы потребовалось. Разрывая их на части, окровавляя. Я прошу тебя попробовать сделать по-другому. — Хотя Полли была совсем не похожа на Зои — в ее взгляде не было той ненависти, что была у другой женщины, — она все равно была такой же решительной. Достойная противница. Она не покинет его кабинет, не получив того, за чем пришла. И не подарив то, для чего пришла.
Помощь.
Поэтому Джей смягчился.
И служба безопасности Гринстоуна присоединилась к поискам Стеллы. Джей надеялся, что герои и злодеи смогут сотворить какую-то магию.
Но потом Джей вспомнил, кто он такой.
Здесь не было никакой гребаной магии.
Только разорение.
Джей задавался вопросом, когда позвонить Ричарду, сказать ему, что его дочь похищена. Будучи беременной его внуком.
Нет, он не хотел этого делать. Он либо позвонит ему, когда она благополучно вернется с известием о внуке, либо позвонит ему, когда найдет ее, с известием о смерти.
Час спустя
У него было пять человек, выстроенных на коленях. Они были схвачены его собственными людьми и теперь связаны. У каждого из них были связи с русской мафией, двое были «ворсами» — титул, который давался только тем, кто работал на мафию, и доказал свою лояльность. Эти двое стояли в конце очереди, дальше всех от Джея, с поднятыми вверх подбородками, стоически принимая свою судьбу. Остальные трое были в разной степени паники. Потный, дрожащий, умоляющий.
Джей не стал тратить время на слова. Он приставил пистолет ко лбу первого человека, выстрелил, затем перешел к следующему, пока первый еще не упал на пол. Он убил троих за столько же секунд.
Теперь ворсы выглядели немного неуютно.
— Я понимаю, что вы привыкли к определенному виду защиты, учитывая ваше положение, — сказал им Джей. — Что даже между нами, злодеями, существует кодекс относительно того, кого можно трогать, а кого нельзя. Некоторые заслуживают уважения. — Джей прижал дуло своего пистолета ко лбу первого. — Но здесь нет никакого кодекса. Не сейчас. Потому что ты прикоснулся к тому, на кого, черт возьми, никогда не следовало смотреть. У меня нет кодекса. Не будет пощады. Ваши смерти меня не обременят. Ни в малейшей степени.
Он нажал на курок.
— Итак, — он сделал паузу, направляя пистолет на единственного оставшегося человека, — скажешь мне что-нибудь или умрешь?
ГЛАВА 18
Стелла
Никто не причинил мне вреда.
По крайней мере, пока что.
Ну, тот, кого звали Дмитрий, с квадратной челюстью и жестокими глазами, ударил меня наотмашь, когда я сказала ему идти к черту.
С ним был мужчина постарше, с такими же глазами, как у Дмитрия, только чуть менее жестокими. У него были седые волосы, наверное, квадратная челюстью под седой бородой, и было видно, что он главный. Он схватил Дмитрия за запястье, когда тот поднял руку, чтобы опять ударить меня.
— Не прикасайся к ней, мой сын, — прошипел он. У него был акцент. Русский, конечно, поскольку я поняла, что именно русская мафия похитила меня. Я спокойно осознала это, хотя, скорее всего, должна быть парализована от страха.
Может быть, я была в шоке. Я только что видела, как моему другу выстрелили в лицо. Я смахнула части его мозга со своей рубашки. Меня даже не вырвало, хотя последние несколько дней меня постоянно тошнит. Я испугалась. Вдруг, с ребенком что-то не так? Я продолжала ерзать на своем сиденье, высматривая хоть какую-нибудь влагу в нижнем белье или пятно на штанах.
Ничего.
Пока что.
Глаза Дмитрия вспыхнули.
— Почему, черт возьми? Разве не для этого мы привезли ее сюда? Чтобы наказать этого мудака?
Глаза мужчины были ровными и спокойными.
— Она здесь в качестве гостьи, чтобы убедить мистера Хелмика принять наше партнерство. Если его не удастся убедить, тогда мы ее отправим. С вежливостью.
Я почувствовала привкус желчи от твердости его слов. Там не было никакой угрозы. Ему не нужно угрожать мне. Я была пешкой во всем этом. Это гребаная русская мафия. Если я не выполню свою задачу, они убьют меня. Это несомненно.
Я заставила себя не плакать, не умолять. Я буду наблюдать. Верю, что Джей придет. И я буду бороться. Ради себя. Ради нашего ребенка. И ради Джея. Потому что, если что-то случится со мной, с нашим нерожденным ребенком, его бы не стало. Все следы человечности вытекли бы из него, как вода из ванны.
Он не причинит боль самому себе. Нет. Он причинит боль другим людям. Он причинит боль всем и каждому без угрызений совести. И именно поэтому он вредит себе. Мучает себя чувством вины и проживет каждое мгновение своей оставшейся жизни в агонии.