– Нет, я не лгу! Прости меня, Маккензи! Мы с ней просто пошутили и мне очень жаль. О том, что ты никогда больше не дотронешься до Дрю, потому что ты такая мученица. Ты предпочтешь страдать сама, чем причинишь боль, тем, кого любишь.
– Вы смеялись надо мной? – в моей душе поднималась волна гнева и смятения. Это было слишком больно.
– Я так виноват перед тобой, Маккензи! Я словно обезумел, моя гордость была слишком сильно задета. Но я был неправ. Ты заслуживаешь счастья. Он делает тебя счастливым.
– Это все? – спросила я, чувствуя тугой комок в животе.
– Что значит все? – не понял Нэйт.
– Ты все рассказал мне и Дрю? Или есть что-то еще?
Он потер нос тыльной стороной ладони.
– Я ничего не утаил.
– Итак, не Дрю отец ребенка! Ты? – уточнила я.
– Если только Оливия не спала с кем-то еще! – Нэйт подавил судорожные всхлипывания. – Но я клянусь, Маккензи, я не знал, что Оливия беременна пока не встретил вас в Бостоне. Я пытался встретиться и поговорить с ней, но она отказалась. Вот тогда я начал складывать мозаику. Ты должна поверить мне...
Я подняла руку в протестующем жесте, слезы катились по моему лицу.
– Вот это, – помахала рукой, создавая мнимый водоворот, – то, через что мы прошли, только твоя израненная гордость?
– Нет. Не только. Я нашел способ отпустить тебя, особенно после того, как увидел тебя в Бостоне, такую счастливую. Ты выглядишь так красиво, когда влюблена. Дрю – тот мужчина, который тебе нужен. Я не мог позволить Оливии украсть у тебя твое счастье. Я причинил тебе в прошлом так много боли, и решил сделать все, чтобы исправить свои поступки и искупить вину.
Что-то внутри меня надломилось. Бесполезно было сдерживать слезы. Моя боль, мое сердце, моя агония разлились во мне безудержным потоком, превращаясь в то, чего я никогда раньше не ощущала. Ненависть. В чистую, всепоглощающую ненависть. Я возненавидела Оливию за то, что она заставила нас с Дрю пройти через такие испытания. Я возненавидела ее за то, что она относилась ко мне, как к личной прислуге, зная, что носит ребенка не от Дрю. А больше всего меня всколыхнуло то, что она играла на моих чувствах, использовала против меня мое собственное сердце. Я разозлилось и на Нэйта, за его участие в этой игре, но, в конце концов, она точно также играла и с ним, как со мной и Дрю. Она заставила меня почувствовать себя полной дурой. А я ведь защищала ее, так доверяла ей. Я так искала искупления за причиненную ей боль, а она бросила мне все это в лицо, как какую-то дьявольскую шутку.
– Извините меня! – проскрипела я.
– Микки?
– Микки?! Подожди!
Их голоса прорывались до моего слуха, словно сквозь завесу. Меня пожирала ненависть. Была только одна вещь, которую сейчас необходимо сделать. Это встретиться с этой сукой лицом к лицу. Она ответит за все, что сделала. Она будет смотреть мне в глаза, и признаваться во всех своих прегрешениях и ничто, даже Бог, не сможет помешать мне выполнить задуманное.
Глава 23
Эндрю
– Черт! Она убегает! – Нэйт вцепился в свои волосы и изо всей силы дернул. – Я не хотел причинить ей такую боль. Я лишь хотел рассказать правду. Иисусе! Что я наделал? Она этого не заслуживает! Это все моя вина!
– Успокойся! Никуда Маккензи, не убежит! – твердо сказал я и расправил плечи.
Нэйт взглянул на меня. Его глаза были помертвевшими от горя.
– Убежит! Маккензи всегда убегает, когда ей больно!
– Она не просто обижена и ей не просто больно! Сейчас Маккензи в бешенстве, и я точно знаю, куда она направляется. Теперь мне нужно, чтобы ты успокоился!
– Успокоиться? Как, черт возьми, я должен это сделать? И, какого черта, ты так спокоен?!
Хороший вопрос. Как раз один из тех, на которые у меня не было ответа. Внутри меня бушевала масса противоречивых эмоций. Я чувствовал боль, злость, растерянность, но больше всего чувствовал облегчение. Весь мой страх, моя тревога исчезли, стоило только Нэйту произнести простые слова, которые мое сердце уже знало. Я не был отцом ребенка Оливии. Наконец-то появилась причина, которая объясняла почему я не чувствовал никакой связи с ребенком. Я мог успокоиться! Я не был сломлен или опустошен моим прошлым. Со мной не происходило ничего безнравственного. Моя ненависть к Оливии не переносилась на ребенка, как я предполагал. Причина была в ином – я не был отцом ее ребенка!
– Я сильнее расстроен, чем ты думаешь. Но сейчас ты нужен Маккензи и мне, и я хочу, чтобы ты успокоился.
– Х-хорошо. Что тебе нужно? – Нэйт вдохнул воздуха, его нижняя губа задрожала.
– Мне нужно знать, что ты собираешься теперь делать?! Собираешься ли ты заботиться о ребенке, и тебе нужна моя помощь, чтобы получить опеку над ним?!