Нельзя сказать, что это открытие меня как-то поразило – скорее я почувствовал облегчение от восстановления утраченной справедливости и гармонии, словно пробудившись в уютной постели, вмиг разрушил мрачное сновидение.
Окрыленный чувством своего божественного величия и переполняемый могучей энергией, я пошел прогуляться по городу, не забыв выпить на посошок чудной настойки бабы Маши. Несмотря на утренние часы, июльское солнце уже здорово припекало и ноги меня сами повели по направлению к набережной, где летнюю жару обычно сбивал прохладный ветерок с реки. Легко ступая по разогретому асфальту, я прошел около половины пути к намеченной цели пока не поравнялся со скучавшей у разукрашенного холодильника продавщицей мороженого под большим бело-синим зонтом.
– Дайте мне, девушка, эскимо или пломбир! – улыбнувшись, обратился я к пятидесятилетней с виду женщине.
– Так пломбир или эскимо? – попыталась уточнить продавщица.
Мой трудный выбор все же пал на пломбир в вафельном стаканчике, и пока женщина доставала из холодильника упакованное в фольгу лакомство, я вспомнил о том, что пребываю сейчас в своей же собственной иллюзии, единственная цель которой увеселение, а ее многочисленные правила и запреты лишь призваны прочувствовать неведомую богу ограниченность смертного существа.
– Благодарю! – бросил я с апломбом и гордо выхватил из рук продавщицы мороженое с видом сделанного ей одолжения.
– Шестьдесят рублей, – успела сказать она, слегка опешив от моих манер.
Однако я никак не отреагировал и стал спокойно спускаться по ведущим к набережной ступенькам.
– Эй, молодой человек, алло! Расплатиться забыл! – послышался нервный окрик за спиной.
Мне было интересно, как поведет себя созданный мною образ, если демонстративно нарушить правила игры, и где тот предел, за которым его пугающие уловки окажутся бессильны, поэтому я, как ни в чем не бывало, продолжил свой путь навстречу свежему дыханию реки. После несколько раз повторенных требований оплатить покупку, уже издали послышались угрожающие заверения в скором прибытии полицейского наряда и какого-то Ашота. Кроме того, женщина постоянно призывала гуляющего невдалеке мужчину с собачкой остановить меня, но тот остался глух к ее просьбам и только ускорил шаг. Я осознавал бессилие миражей причинить мне хоть какой-то вред, но восхищался их умением искусно маскировать этот факт самыми разными обстоятельствами и довольно про себя улыбался.