– Но я думала…
– Вс-с-се, что вам рассказывали, неправда. Все верят в ту историю, которую оставила после себя богиня с-с-света. Но на самом деле за доброй улыбкой с-с-скрывалась одна только ложь.
Далия, всю жизнь поклоняющаяся своей святой, прикрыла рот рукой. Она хотела защищать ее, спорить и оправдывать, но понимала, что Эвер не стоит того.
– Эвер на с-с-самом деле любила Ара. И перед судом она призналась в этом, рассказав, что ждет ребенка. Вот тут, – Бадия показала на карту, нарисованную на стене, – на маяке Схиалы все и с-с-случилось. Там же зародились камни и месть, которой Сэтил стал ос-с-слеплен.
– Стойте… Получается, Сэтил убил свой народ из-за злости на Эвер и Ара? – непонимающе спросил Эвон.
– Пустош-ш-шь вымерла не из-за него. А из-за тьмы.
– Но ведь она подчинялась только ему. – Далия пыталась найти ответ на стенах, а когда нашла, то смогла сказать лишь: – Нет… не только…
– Тени на самом деле слуги с-с-света. И чем ярче с-с-свет, тем они темнее, – продолжила Бадия. – Людей погубила Эвер. Вс-с-се верно. Она забирала жизни охотников, которые находили аметисты и возвращ-щ-щались в город поведать о том, что наш-ш-шли место, которое их спасет. Эвер погубила и Ачу с Гаюном, и с-с-сотни других душ. Так богиня с-с-света предала бога тьмы. И вы, избранники с-с-святых, должны рассказать всем правду.
Бадия подошла к другой стене и показала на пять силуэтов.
– Сиаф, который родился в Виладе и в ней же умер, не ос-с-ставив потомства, предсказал ваше появление. Мы ждали каждый месяц Аметиста, и вот наконец змеи привели вас-с-с к нам.
– Юстин, – ткнула пальцем Далия в юношу в короне с черными тенями вокруг.
– А это тот, кто нос-с-сит аметист. Похоть, Гнев и Тщ-щ-щеславие нашли пристанище в его слабом теле. Сэтил обманул олхи и с-с-спрятал в камень не свою душу, а три тени, которые должны были найти того, кто поможет ему отомс-с-стить.
– Значит, Сэтил жив?
– Его душ-ш-ша живет в чужих телах. И сейчас он прячется в короле Эверока.
– Как нам спасти Юстина? – спросил Эвон.
– Вам нужно убить Эвер. Принес-с-сти камни на мраморный стол под свет восходящей луны в ночь, когда месяц Аметиста с-с-сменится месяцем Черепа. Тогда вы освободите души и уничтожите их вмес-с-сте с камнями.
– Как же мы ошибались… – сжимая кулаки, сказала Далия. – Мы ведь хотели воскресить Эвер, чтобы свет развеял тьму Сэтила. Но злом оказался не он, а… она.
– Верно говориш-ш-шь, королева Эверока. Тебе нужно торопиться, иначе душ-ш-ши вновь уснут на целый год.
Бадия взяла Далию за руку и, обходя кристаллы, повела ее к стене, разрисованной георгинами. Она напевала песню, строчки которой Эвон слышал из уст Варги:
Бадия подошла к вырубленному углублению в каменной стене. Там-то и лежало усыпанное сухими георгинами кольцо Эвер.
– Верни камни на мес-с-сто, где все началось. И положи этому конец, Далия. Она вложила в ладонь Далии сапфир. – Собирайся и с-с-следуй за змеями. Они покажут тебе путь к океану.
Гияс собрала вещи Далии, пока та была в пещере. В мешки аха положили лепешки и наполнили все бештеты водой. Весь город собрался проводить гостей, громко радуясь тому, что Эвон остается. По этому поводу они готовились к пиру прямо на главной улице.
– Ты точно хочешь остаться? – спросила Далия. – Соно расстроится, когда увидит, что я вернулась одна.
– Я буду ждать вас в гости. Думаю, ему тут понравится. Тихо и спокойно. И кстати, – Эвон заправил прядь волос за ухо Далии, – я жду приглашение на твою коронацию.
– Далековато плыть будет, – отшутилась Далия.
– Если позовешь за месяц, то успею.
– Тогда можешь уже выдвигаться. Сейчас я быстренько воскрешу святых, убью Эвер и верну себе трон.
Немного постояв в тишине, они наконец отпустили руки друг друга, и под звуки флейты, на которой горожане наигрывали прощальную мелодию, Далия и аха ушли.