Если у Старейшин поединки шли на равных, то положение остальных моих друзей на глазах становилось хуже: они устали, слишком много демонов — вьющихся в воздухе низших страшилищ особенно. Не будь я прикована к этому проклятому ложу, я давно уже сражалась бы плечом к плечу с «воинами света».
В тот миг, когда мне начало казаться, что вот-вот силы светлых будут сломлены, в зал буквально ворвался черно-золотой ураган: огромный мустанг, пышущий огнем из ноздрей, с золотоволосой наездницей! «Господи, Шаэлин!» А за ними еще чуть ли не табун черных мустангов. Мне казалось, что они топчут копытами всех подряд, но нет, изящные оборотни и воевали изящно.
Кроме них, с другой стороны в огонь схватки ворвались тигры! Неужели нашелся потерянный Старейшина из Совета? Это же просто чудо! Несколько белых красавцев плавно, но быстро пробравшись сквозь хаос, на спинах перенесли сущностей Этелхарта, их оказалось семь, прямо к ритуальному столу. А затем, с устрашающим рыком хищники ринулись в бой.
Я глянула вверх. Тень Земли слегка сдвинулась, и вот-вот должен был показаться краешек луны. И вдруг меня осенило! Я собрала силу и мягко подула в сторону сущностей — по очереди к губам каждой. Они зашевелились, застонали.
«Этелхарт! Соберись! Ты должен сделать это сегодня! Сейчас, здесь, на ритуальном ложе! Я помогу, главное, стань единым и поцелуй меня!»
Вокруг нас продолжал разрастаться хаос, но для меня всё и все замерли, как в стоп-кадре. На моих глазах сущности Аден-Драйка сливались в одного воина. Он становился всё четче, туманность исчезла и, наконец, в мои губы впился родной, любимый мой дракон.
LII
О, боги, кажется, Этелхарт не прикасался ко мне тысячи лет! И сейчас, стоило ему обхватить ладонями моё лицо, осторожно, будто пробуя на вкус, проникнуть языком в приоткрытый мой рот и потом в нетерпении покусывать губы, как моё тело задрожало от счастья, пронзенное тысячами тончайших иголочек сладострастия. Мммм.
Я мгновенно распалилась, сферы силы разрослись, нижняя наполнила всю меня болью желания: каждый миллиметр моей кожи умолял, чтобы губы истинного, наконец, подарили поцелуй.
Я с наслаждением каждым выдохом отдавала дракону свою Силу. И с радостью ощущала, как его губы становятся смелее, увереннее. Аден-Драйк не стал меня долго мучить: его руки, обласкав мои щеки, уши и шею, быстро добрались до воинственно торчащих сосков. Я выгнулась и застонала сквозь поцелуй, цепи загремели, и сейчас это ещё больше возбуждало. Пальцы мужчины сжали мою грудь, и сердце, будто пытаясь выпрыгнуть к нему в ладони, заколотилось, сбиваясь с ритма.
Этелхарт порывисто, в нетерпении обцеловывал мои плечи, шею и грудь. Его мощный жезл набух, тело дрожало от вожделения, но истинный сдерживал себя, не желая причинить мне боль. Пальцами правой руки он, не касаясь клитора, гладил мои лепестки, нежно проводя вверх-вниз. Невыносимо!
Мне не хотелось, чтобы он себя сдерживал. Не сейчас. Моё лоно уже давно переполнилось любовным соком, который начал тонкими ручейками медленно стекать по прикованной к столу ноге, щекоча и вызывая волны содрогания от слишком сильного желания. Грудь набухла и ныла, соски болели, клитор пульсировал, пронизываемый молниями сексуальной энергии.
Вдруг мне показалось, что мое тело начало слегка сиять, словно кожу позолотили. Я машинально глянула вверх. Тоооненькая полосочка Луны светилась, освобожденная от тени. А я изнемогала от предвкушения, от ожидания, от разросшейся вместе со сферами огненной похоти. Нежность и бережность дракона стали почти ненавистными.
- Этелхарт! Пожалуйста! Я хочу, чтобы ты сделал это… быстро, сразу… как хозяин, как дракон-воин!
- Но… Анна-Мария...
- Не думай ни о чем. — Я лукаво улыбнулась: — Я прикована цепями, так воспользуйся этим.
Аден-Драйк глянул с удивленным сомнением. Но потом его животная суть, получившая от меня добро, отбросила заботу и осторожность. С диким рыком он впился в мой рот, его пальцы безжалостно терзали моё тело, сжимая грудь, плечи, живот, бедра, ноги. Он нетерпеливо стонал и рычал, зубы и губы оставляли свои господские метки.
- О, да, мой господин! Мой истинный! — Кажется, от остроты ощущений я начала впадать в эйфорический транс. Боль была сладкой, долгожданной. Я дышала шумно, сквозь стоны и бессвязные взывания к любимому.