Он ожидал абсолютной предутренней тишины, но откуда-то снизу доносился неприятный гул-скрежет-шум, противоестественный для замка. Удивленный, Аллин отправился проверить, в чем дело, позабыв о своем намерении найти доктора.
Быстро идти он не мог: головная боль приносила немыслимое, совершенно незнакомое доселе страдание. И когда оборотень спустился, наконец, вниз, он был шокирован тем, что увидел в конце коридора: в огненном портале исчез Колдер, а затем темная фигура, отшвырнувшая кого-то к стене, вступила в круг, утаскивая с собой бездыханную Анну-Марию. Через мгновение портал сузился, потускнел и совсем растаял в воздухе.
От боли у Аллина темнело в глазах, но он всё же старался как можно быстрее добраться до хрупкой фигурки на полу, он уже узнал в ней Шаэлин. Девочке столько пришлось пережить!
Встав перед ней на колени, Аллин убрал с лица золотые волосы, расправил сорочку: задравшись, та обнажила стройные красивые ножки. Оборотень присмотрелся – кажется, Шаэлин дышала, нежный ротик был приоткрыт. Лицо не было уже бледно-зеленым, как раньше, на щеках проступил легкий румянец. Он приложил ухо к груди: сердце медленно, но отчетливо стучало.
Беззащитная невинная красота заставила сильнее биться сердце горячего мустанга. От прикосновения к нежной грудке перехватило дыхание, руки сами скользнули по бедрам девушки – сквозь тонкую ткань пальцы ощутили бархат горячей гладкой кожи. Сам собой вырвался стон. Непостижимым образом головная боль прошла, да Аллин и забыл о ней, он этого не заметил.
И не сдержался. Как можно было не поцеловать эти сочные нежные пухлые губки? Он втянул их своими губами, провел по ним языком – ммм, как же сладко! В паху отозвалось жаром. Он целовал её осторожно, но движения губ и языка становились всё менее безобидными.
С трудом заставив себя оторваться от Шаэлин, мустанг дернул головой. Он не смел, он не мог позволить себе совершить мерзкий поступок – воспользоваться ситуацией. Но если не остановиться сейчас, потом он просто может себя не сдержать. И случится непоправимое.
Тяжело дыша, с выпрыгивающим сердцем, Аллин взял златовласку на руки, поднялся и понес в покои девушек. Её руки безвольно свисали, длинные волосы колыхались золотой кисеёй, дыхание было совсем незаметным, и сейчас она создавала впечатление неживой.
Мысли путались в голове. Он не раз видел Шаэлин – милая, солнечная, жизнерадостная девочка. Невеста Аден-Драйка, договорная, правда, но это не меняло сути. Аллину и в голову не приходило рассматривать её с точки зрения близких отношений, она была для него как маленькая сестренка. И вот теперь он держит девушку на руках, прижимает к себе, и кожа горит от прикосновений. В паху – набухающая боль.
Оборотень вздрогнул от неожиданности и остановился: девочка, вздохнув, обняла его за шею и прижала голову к плечу. Глаза её были по-прежнему закрыты – она спала, теперь уже обычным сном: ровно дышала и изредка посапывала, губки иногда сжимались, но потом снова открывались, демонстрируя маленький влажный язычок.
Ноздри мустанга расширились, глаза потемнели, из груди чуть не вырвались храп и ржание жеребца. «Это безумие! Надо скорее её донести, иначе…» Что иначе, Аллин не додумал, не дал себе додумать, боясь своих желаний, боясь фантазий о плотском счастье.
В этот момент ему навстречу выбежал Этелхарт с несколькими мужчинами, среди которых был Бардолф-старший. Дракон подскочил к Аллину.
- Что с ней? Она жива?
- Жива! И даже, кажется, пришла в себя. Сейчас просто спит. Я нашел её на полу в коридоре…
- Где Анна-Мария?
- Её похитили. Колдер на их стороне!
…Я очнулась.
«Думаю, надо облегчить парам жизнь, сообщить, что они – истинные. Я это вижу, а они-то ещё не знают, скорее всего».
Я вновь оглядела зал. И тут встретилась глазами с… Колдером! И в нем тоже горел огонек истинности! Рядом, с застывшим взглядом, стояла… Дамиана! «Одни сюрпризы!»
Подняв руку вверх, я мысленно призвала к себе тех, кому сила нашла сегодня его истинного или истинную. Как завороженные, пары двинулись вперед, к ритуальному кругу. Все, кроме Колдера с Дамианой.