Нет, он хотел видеть в жене личность – гордую, непокорную. Красавица Дамиана соответствовала этому абсолютно. И он разбил какую-то вазу, стоящую здесь, резанул себя по руке. Демоница ничего не успела сообразить, как Колдер прижал руку к её приоткрывшемуся рту, погрузив в него свой окровавленный палец. Темная было рванулась, но кровь быстро сделала свое дело – первую привязку истинной к истинному.
И Дамиана почувствовала зов. И ей понравились новые ощущения. Взгляд слегка смягчился, она откинула руку Колдера и с хищностью впилась в его губы. А инициацию они совершили через месяц на том самом ритуальном столе после скромной регистрации в Книге магических браков.
*
Через восемь с половиной месяцев после коронации у нас с Этелхартом родились славные здоровые малыши: первый – мальчик, Акэль, вторая – девочка, Аетэль. Это было очень хорошо. Я боялась, что если родится двойня мальчишек-близнецов, то в будущем возникнет риск братской борьбы за корону. А так, мальчик один, да к тому же – старший.
Кстати, Лин и Ли стали нашими императорскими лекарями. Во дворце их особо почитали, при встрече замирали в низких поклонах. Изредка они с отцом отправлялись через портал в Китай по каким-то своим, неизвестным мне делам. Как-то эти трое умели блокировать себя, что я не видела, что с ними там происходит.
Как и Старейшина Лонгвей, «крестный» малышей, который по матери был энергиком, а по отцу драконом, наши с Этелхартом дети обладали тем же набором – способностью к обороту и энергетической силой магов. Только у мальчика был ещё Аден-Драйковский дар разделяться на сущностей (проявился в 5 лет, Акэль разделился на двоих, и потом подшучивал над няньками, появляясь одновременно в разных местах), а у Аетэль ближе к четырем проснулись провидческо-целительские способности – случайно, она маленькой ручкой погладила щеку своей няньке, которая мучилась зубной болью.
Но это в будущем. А когда они родились, мы жарко обсуждали предстоящую свадьбу Аллина и Шаэлин. Ей только-только исполнилось шестнадцать, и как ни уговаривал её отец подождать с замужеством, ведь она совсем ещё девочка, она и слышать ничего не хотела.
- Ну чего ждать, чего ждать? Аллин – мой истинный. За весь год ни словом, ни взглядом, ни тем более действием меня не обидел. Даже уехал пока, чтобы не было соблазна. А я смертельно скучаю! Ну, зачем нам обоим ещё год или два мучиться? Так же обезуметь можно! Я ведь тоже ощущаю притяжение истинного, стоит даже просто подумать о нем. К тому же я чувствую, как моя сила ждет его – после инициации она вырастет в несколько раз, я стану настоящей магиней!
Старейшина Мэйнард вроде и согласен был с дочерью, но сердцем никак не мог смириться, что его златовласка, его маленькая девочка – больше не послушная малышка, а вот-вот станет сильным магом, взрослой женщиной, принадлежащей своему истинному.
И всё-таки любимая дочь настояла. И теперь, после рождения наследников престола, вся наша дружная компания снова готовилась к новому значительному торжеству. С особым рвением взялись за некоторые вопросы мастера Кей и Мервин: на них вся музыкально-танцевальная программа.
Мы с Этелхартом, Старейшины Мэйнард и Лонгвей предполагали, что свадьба будет пышной. Но жених с невестой нас удивили: их желанием была скромная свадьба с минимумом гостей – только самых близких друзей и родных.
…Мы все стоим на берегу океана. Где-то поодаль, нам не видно, – императорская охрана. Но я стараюсь об этом не думать. Такой трепетный момент.
Я держу на руках Аетэль, а мой любимый дракон Этелхарт – наследника трона Акэля. Младенцы, будто уже что-то понимают, не кричат, а, смешно морща личики и двигая бровками, внимают происходящему.
Шаэлин в простом летящем белом платье, с белыми цветами в золотых волосах, Аллин в белой рубахе и темных бриджах. Ветер резвится в кудрях жениха и локонах невесты. Жрец, вознеся короткую молитву, раскрывает Книгу магических браков, и в ней запечатлеваются отпечатки двух истинных, теперь – супругов. А затем – поцелуй, нежный, как сама Шаэлин.
Все гости радостно гудят, Старейшины смахивают непрошенные, сентиментальные слезы.
А моя душа переполняется необыкновенным счастьем, огромным, как океан перед нами.